Нет святых в аду - страница 14

Он положил в карман письмо Джонни Энглиша. К черту всех! За исключением Ванды. Хенсон собирался пожить наконец в оставшиеся годы.

«Да», написала ему Ванда.

Удивительно, как много может выразить простое словечко из двух букв!

Хенсон нажал на кнопку внутреннего телефона, соединенного с приемной, где сидела Ванда.

— Вам понравится мысль переехать в Мозамбик? — спросил он.

Ошеломленная Ванда ответила не сразу.

— Что это? — вымолвила она.

— Португальская колония в Африке.

— Вы хотите сказать, вместе с вами?

— Да.

Ванда больше не колебалась.

 — Да, понравится. И даже очень.

Хенсон повесил трубку и глубоко вздохнул. Потом взял карандаш и просмотрел проект строительства на Ред-Ривер, чтобы убедиться в его ценности. В пять часов он решил, что провел достаточно напряженный день. Он надел шляпу и пальто и спустился на лифте в бар, чтобы пропустить пару стаканчиков перед уходом.

Табурет, на котором он обычно сидел, был занят, и он подождал, пока человек не допьет свое вино и не исчезнет. Дневной бармен все еще дежурил у стойки.

— Все хорошо, мистер Хенсон?

— Просто отлично,— заявил тот.

— Еще двойное виски?

— Нет. Достаточно одинарного.

— Боюсь, вам не хватит!

— В самом деле?

— По-моему, люди, подобные вам, находятся под давлением и от этого столько зарабатывают. Но за все время, что я вас знаю, вы впервые попросили три двойных виски подряд.

— У нас большой проект в Турции.

Молодой человек с седыми висками, сидящий на соседнем табурете, обратился к нему:

— Я не ошибся, бармен действительно назвал вас мистером Хенсоном?

— Все верно.

— Ларри Хенсон, главный инженер «Атласа»?

— Точно.

— Я вас ждал. Мне сказали, что вы обычно заходите сюда перед тем, как ехать домой. Я не хотел мешать в конторе.

Он положил на стойку кожаный бумажник и раскрыл его. В одном отделении находился полицейский значок, в другом, под целлофаном, удостоверение личности на имя Джона Эгана из уголовной бригады. Хенсон почувствовал, как его желудок судорожно сжался.

— Чем могу быть полезен? — выдавил он.

Эган сделал глоток пива.

— Возникла довольно странная ситуация. Мне бы не хотелось никому причинять неприятности, по возможности. Поверьте, мистер Хенсон, полиция совсем не собирается кому-то докучать, особенно если интересующий ее человек прилагает все усилия, чтобы идти по прямой дороге.

— Я вам верю.

Лейтенант Эган вынул из кармана фотографию и показал ее Хенсону. Это был полицейский снимок четырехлетней давности. Он увековечил Ванду с большим картонным номером на груди.

— Вы знаете эту девушку?

— Естественно. Это. моя секретарша, мисс Ванда Галь.

Эган убрал фотографию обратно в карман.

— То же самое нам сказали у нее дома. Сколько времени она работает у вас?

— Приблизительно три месяца. Но в компании уже около года.

— И какого сорта она секретарша?

— Удовлетворительная, не лучше и не хуже других.

— А что вы знаете о ее частной жизни?

Хенсон почувствовал, как лоб его покрылся потом.

— Очень мало. Как правило, я вижу ее только между десятью часами утра и пятью вечера.

Эган кивнул.

— Верно, так нам и говорили. Вы женаты, да?

— Кажется, вы основательно ознакомились с моей биографией.

— Такова наша работа. Счастливы вы в супружеской жизни?

— Мы с Ольгой женаты скоро двадцать четыре года.

— И у вас есть сын по имени Джим, лейтенант флота?

— Совершенно верно.

— Вы хорошо ладите со своей женой?

— Насколько хорошо можно ладить в совместной жизни, которая продолжается так долго... Но к чему подобные вопросы; лейтенант?

— Простая формальность. Вы знали, что мисс Галь состояла под судом?

— Нет.

Лейтенант Эган доверительно объяснил:

— Тут нет ничего страшного. Просто в семнадцатилетнем возрасте она провела полгода в исправительном лагере. Потом, насколько нам известно, она шла прямым путем. Но в семнадцать лет она связалась с одним жуликом, которого потом осудили на четыре года. На процессе она утверждала, что не в курсе его махинаций. Он также ей вторил. И те шесть месяцев, которые она провела в колонии, стали скорее не наказанием, а наукой для ее дальнейшей жизни. После заключения она превратилась в порядочного человека.

— Ваши слова не объясняют мне, почему вы задаете свои вопросы,— повторил Хенсон.