Неучтённые миры - страница 18

Сейчас поясню.

Фомор не тот, кто владеет контрактом. Артефакт исчез вместе с Никием, которого я не представляла, как искать. Малыш играл в молчанку. Единственный, кто мог решить ситуацию — визирь. Если он тот, кому уходят все плюшки за исполненные желания, то он сможет разорвать контракт. А вот зачем бы ему это делать, я очень надеялась узнать у Клавдии.

Если я что и понимала в концепции Избранных, так это то, что порталы, через которые они попадают в миры для спасения, открываются именно в той точке, откуда должны начаться их приключения. Портал Клавдии, Избранной из моего потока, вывел к Таинственному саду и артефакту богини. Не надо выстраивать сложное математическое уравнение, чтобы понять, что произошло дальше.

Клавдия отправилась к визирю.

Никий сказал, что до меня были другие девицы, что находили способ сторговаться с фоморами. Элл Жаб подтвердил, что был кто-то на меня похожий. Кто бы еще это был, кроме Клавдии?

Если моя соотечественница имела хотя бы каплю сути Избранной (а она ее имела!), то успела заручиться поддержкой прислуги и разгадать пару секретов. Может и сердце визиря успела покорить? Впрочем, к последнему пункту оставались вопросы. Если визирь — такая же страшная лягуха, как и фомор-привратник, то я Клавдии не завидую. И пусть магия Врага просочилась сюда, без непосредственного участия Странников, наверняка девушка уже навела шороху во дворце.

Она будет там.

Я рассчитывала на нее.

— Да, — подтвердила я. — Я осознаю все последствия.

— И добровольно соглашаешься отправиться во владения Великого визиря?

— Да, добровольно, — ответила, чувствуя какое-то неудовольствие от сказанного. В прошлый раз это «добровольно» сильно меня подвело.

— Имей в виду, элая, если ты врешь, если твой Дар — какая-то подделка, если зря тратишь мое время, если тебе на самом деле нечего предложить Великому визирю, твоя кара будет столь страшной и мучительной, что ты пожалеешь, что я тебя не убил.

— Не сутулься, — наставлял меня элл Жаб, шлепая лапами по лужам подземелья. Шипастый хвост мотался из стороны в сторону иногда ударяя об пол и обдавая меня сотнями брызг. — Будь почтительна. Отвечай только тогда, когда спросят.

— Я думала, достаточно быть просто красивой, — пробурчала я. — Как же торговаться, если слова сказать нельзя?

Ежась от сырости и холода, я семенила вслед за элл Жабом. Я была уверена, что он специально открыл портал в подземелье, и вел меня самыми мрачными закоулками, чтобы запугать. Не могут затхлые коридоры с плесенью на стенах быть частью Белокаменного дворца. Если, конечно, мне не солгали про роскошь и богатство Великого визиря. Хотя, кто знает, каков эталон красоты у жабодемонов? Вон какой антураж с выдолбленными в стенах человеческими фигурами, будто бы извивающимися в агонии.

— Да, — вздохнул исполнитель желаний, — предыдущий бы не отказался от белого мясца.

В голове сразу возникла картинка. Огромная пузатая жаба с красными и синими прожилками, раскрывает пасть с тремя рядами желтоватых зубов и вываливает длиннющий язык. Две маленькие мушки вылетают из ее рта и уносятся прочь.

Я содрогнулась.

— Очень он любил молоденьких девиц с экзотической внешностью. Но быстро терял к ним интерес. Менял фавориток как перчатки. Обычно, уже через неделю, его возлюбленные отправлялись обратно домой, или же оказывались в этом подземелье. Тут уж как повезет.

— В подземелье? — я завертела головой, выискивая прячущихся дев.

Элл Жаб поднес коптящий факел. Соломенный свет мазнул по краю стены, позволяя в полной мере насладиться галереей скульптур из женских фигур, выглядывающих из камня. Каждая из них по-особенному отображала снедающие ее муки. Лица, некогда бывшие прекрасными, перекосились от боли. Казалось, они до сих пор безмолвно кричали в бессильной муке.

К горлу подступила тошнота. Это не бутафория. Это люди.

И вот на это Никий предлагал мне согласиться?

— Ч-что? Что он с ними сделал? Как? — спросила я, и тут же пожалела. — Нет, я не хочу знать.

— Правильно, — промурлыкал элл Жаб. — Зачем портить веселье сухой историей, если можно все прочувствовать на собственной шкуре?