Неуемный волокита - страница 4
Еще когда Генрих был совсем ребенком, тогда уже взгляд его больших темных глаз из-под высокого, увенчанного черными кудрями лба, неотступно следовал за женщинами; их формы привлекали его; он улыбался им и с любопытством гладил их груди; обладая живым, пытливым умом, он быстро понял, какую роль сыграют женщины в его жизни. Они были даже важнее охоты на волков и серн или уроков Ла Гошери, которому мать поручила приобщить его к реформатской вере. Нередко, сидя за книгами, он поглядывал в окно, надеясь увидеть какую-нибудь очаровательную девушку, и если видел, то выходил к ней; отправляясь в горы, искал взглядом какую-нибудь юную крестьянку, которая б умела карабкаться по скалам не хуже его и была б ему спутницей во время охоты.
Теперь, по пути в Нерак, он думал о Флеретте, дочери главного садовника. Она была двумя годами старше его, понимающей и податливой. Каким наслаждениям они предавались в саду, который так старательно холил ее отец! Какое блаженство ждало их в будущем! Неудивительно, что он смеялся и пел.
— Мой принц рад поездке в Нерак? — спросил едущий рядом Ла Гошери.
— Очень, — ответил Генрих.
— Он вам нравится больше, чем По?
— По мне, лучше ехать туда, чем куда бы то ни было, — пылко ответил принц.
Несколько молодых людей засмеялись. Ла Гошери обернулся и бросил на них сердитый взгляд. Он понял, что в Нераке есть молодая женщина, которую принцу не терпится увидеть.
— В По вы можете с таким же успехом продолжать занятия, — пробурчал он.
— Нет-нет, — серьезным тоном заговорил Генрих. — Уверяю вас, дорогой учитель, в Нераке учеба дается мне гораздо легче.
Снова раздался приглушенный смех.
— Мой дорогой принц, — вновь обратился к нему Ла Гошери, — если вы собираетесь стать одним из вождей гугенотов — до чего мы нуждаемся в вождях! — то вам нужно относиться к занятиям с полной серьезностью.
— Не беспокойтесь, мой друг. Я не шучу.
Ла Гошери замолчал. Какие испытания принесет этот молодой человек своей святой матери? Он, Ла Гошери, приложит все силы, чтобы сын стал ее гордостью — благочестивым и вместе с тем воинственным юным героем, готовым повести гугенотов против католиков, с которыми, он в этом уверен, предстоит борьба по всей стране.
Он внимательно посмотрел на веселое, пышущее здоровьем и жизненной силой лицо принца, на мальчика, рядом с которым французские принцы королевской крови выглядят растениями, выросшими в подземелье, а не на горных склонах; наваррцы должны гордиться таким принцем. Будь он только глубоко верующим; будь он только более серьезным!
Генрих видел, как пристально наставник его разглядывает, и насмешливо улыбался, понимая, что волнует Ла Гошери. Советы его и критику он выслушивал терпеливо, но легко мог, пожав плечами, отвергнуть и то, и другое; непреклонен, однако, он был только в одном — в намерении и дальше вести беззаботную жизнь.
Флеретту Генрих нашел в огражденном садике, где они впервые предавались любви. Услышав о его приезде, она поспешила туда, зная, что он придет.
У пухлой, зрелой Флеретты Генрих был не первым, но лучшим любовником, и она считала, что с ним никто не сможет сравниться. Подобно ему она жила только настоящим. Лишь так дочь садовника могла сойтись с принцем.
Обнявшись, они предались любви под оградой; и лишь потом она сказала ему:
— У нас будет ребенок.
Генрих обомлел. В пятнадцать лет становиться отцом рановато, и часы наслаждений впервые привели к такому последствию.
Приподнявшись на локте, он уставился на семнадцатилетнюю Флеретту.
— Мой отец знает, — сказала она.
Генрих по-прежнему хранил молчание.
— И очень сердится.
— Конечно, отцы всегда сердятся, когда дочери рожают незаконных детей, — уныло сказал Генрих.
— Ты жалеешь об этом, мой принц?
Он покачал головой.
— Пошел бы снова на это?
Принц молча кивнул.
— Ты не отвернешься теперь от меня?
Генрих удивился вопросу. Потом понял, что Флеретта и не сомневалась в нем. И они вновь страстно обнялись.
— Он грозился рассказать королеве, — тихо сказала Флеретта.
Принц молчал.
— Так что приготовься, любимый. Она тоже рассердится.
Генрих подумал о матери — суровой, добродетельной женщине, она бы ни за что не позволила себе связи с кем-то ниже себя по положению.