Неугасимый огонь - страница 23

неизвестны вообще никому, неизвестны даже морякам ремту, которым так нужны. Ради чего тогда они продолжают хранить тайну? Может быть потому, что уже не понимают смысла поиска истины? Мы замкнулись в себе. И это нам говорит чужак, сами осознать мы не в силах.

— Разве сейчас мы замкнуты?

— Возможно, это произошло после избиения жрецов Безумцем, поклонившимся Итану и отвергнувшим Нетеру, — предположила Мерит, — и тогда они действительно стали прятать знание. Я пытаюсь понять, для чего Владычица Истин нарушила мерное течение Реки Вечности. Её замысел — не бессмысленная прихоть. Я думаю, они призваны, чтобы исцелить Та-Кем.

— Разве мы больны? — изумлённо заломил бровь Тутимосе, — наше могущество умножается день ото дня!

— И породит в итоге Безумца… — негромко проговорил Ипи, глядя в распахнутое окно, за которым багровел закат.

— Ты знаешь пророчество, Тутимосе, — сказала Мерит, — один человек нанесёт в сердце Та-Кем такой удар, от которого наша земля уже не оправится. Но, думаю, воля Прекраснейшей в том, чтобы мы сами нашли выход из этой западни.

— Александр и его народ — это нож в руках жреца Анпу? приносящий не смерть, но исцеление, — сказал Ипи, — он отсекает поражённую недугом плоть.

— Да где вы её усмотрели? — удивился Тутимосе.

Ранефер встал из-за стола и подошёл к окну.

— Вспомни, что рассказывал Энил и этот поверенный Птолемея, фенех Итту-Бел. Величайший Менхеперра совершил пятнадцать победоносных походов. Покорив Яхмад, на закате своего царствования он вынужден был вновь сражаться с восставшим царём Кадеша. Приведя к покорности нечестивые народы, он получал дань и возвращался в Та-Кем. Они восставали, он совершал новый поход. И, победив, опять возвращался в Та-Кем.

— Что же Величайший Менхеперра должен был делать по твоему мнению? — насмешливо спросил Тутимосе, — не возвращаться в Та-Кем?

Ипи повернулся к нему, но не ответил сразу, долго молчал.

— Я думаю, дело не в поражённой плоти. Наша кровь застоялась. Нужно заставить её течь. Разговоры с посланником за чашей вина подстегнули мою мысль. Я уже несколько дней размышляю над неким предприятием… Грандиозным предприятием.

— Этот ваш нож… Он ведь может и убить.

— Да, — согласно кивнула Мерит, — поэтому нам следует, использовав его, убрать в ножны.

— Вы совсем запутали меня своими загадками, — заключил Величайший, — но я не стану более с вами спорить. Посмотрим, кто окажется прав. А пока, будь по-вашему. Я не стану преследовать эллинов.

Багровый диск Атума коснулся горизонта. Голова вдруг закружилась, накатила странная глухота, в глазах потемнело. Зыбкая пелена реальности дрогнула, изгнав воспоминания.

«Неужели снова? Я не видела так давно…»

Чернильная тьма начала бледнеть, словно пропуская сквозь себя рассеянный в пространстве свет. Он не имел источника, он повсюду, неяркий, еле-еле разгоняющий сумерки.

Мерит-Ра вытянула вперёд руку. Кончики пальцев теряли чёткие очертания, тонули в вязкой серой полумгле. Туман. Бледная дымка, неподвижно висящая над гладкой поверхностью воды. Порыв ветра и она исчезнет без следа. Ветра нет. Ни света, ни тьмы. Серое безмолвие, плотной пеленой предрассветного полумрака застилающее глаза. Какой маленький мир… Маленький бесконечный мир, ничто посреди нигде.

Туман. Белое пёрышко, соринка в глазу великана, медленно скользит в мутном зеркале Реки, увлекаемое течением. Парит в вечности полусна, серого мира остановившегося времени, границы между ночью и днём.

Лёгкое невесомое прикосновение исцеляющим холодком пробегает по пылающему, словно в горячке, лицу. Ветер? Пусть это будет ветер, слабый и робкий, рождающийся на рассвете, он всё равно будет сильнее тумана. Он прогонит его прочь, туман уступит, уйдёт, растворится, утренней росой оседая на стеблях тростника. А потом взойдёт солнце и тысячи тысяч капель, каждая из которых — целый мир, драгоценным ожерельем будут сверкать в его лучах…

Мерит стояла на ладье, казалось, застывшей неподвижно посреди безбрежной реки. Она здесь не одна. Ещё две фигуры. Человек в бронзовой чешуе, увенчанный синей короной Хепреш. Он улыбался, но как-то странно.