Неусыпное око - страница 13

Ну и конечно, у «Неусыпного ока» был свой хлеб насущный: проверка предлагаемых правительством законопроектов. По правде говоря, я невнимательно слушала критические замечания прокторов в эфире — любые рассуждения о политике или экономике представлялись мне крайне замысловатыми — но и пятнадцатилетнему подростку было ясно, что они занимались важными делами. «Вот те, кому навредит этот закон. А вот эти, которых он обогатит. Вот сопряженный с ним риск. Вот что изменится после его вступления в силу». Снова, и снова, и снова «Неусыпное око» поднимало те вопросы, о которых ни один политик, общественное новостное агентство или инициативная группа даже не упомянули бы.

— И что же тут особенного? — спросите вы. — Наблюдательные группы — это мечта многих.

В точку. Но у «Ока» был поразительно длинный список достижений — превращение неверного в правильное. Их предвидение. Знание обстоятельств. Истинные убежденность и мотивация. В отличие от всех остальных наблюдательных групп они не звонили попусту во все колокола просто для привлечения внимания. Никому не под силу было сосчитать, сколько законотворческих провалов предотвратило «Неусыпное око». Потому что на Дэмоте фиаско в законотворчестве почти не случались. Законодатели проявляли осторожность, ведь через их плечо в бумаги заглядывала первоклассно вышколенная команда прокторов. И если статьи бюджета не вполне имели смысл, чиновники быстро соглашались их перечитать и привести к соответствию, если им на это указывало «Око». Если мягко высказанные предложения не срабатывали, прокторам было позволено широко публиковать добытые сведения в любой выбранный ими момент — доверие к этим отчетам было безграничным, ни один журналист или группа лоббистов не вызывали такового с начала мира.

Если же дела шли хуже некуда, у «Ока» было еще одно смертельное для лизоблюдов всех мастей полномочие, гарантированное древней конституцией Дэмота: аттестационное испытание голосующих. До того как законодатели проголосуют за законопроект, прокторы выбирали тех, кто должен был выдержать своеобразный экзамен, призванный определить, действительно ли политики понимают значение будущего закона. Не сдавшие его могли, скрежеща зубами, испить чашу унижения, в то время как прошедшие испытание принимали обоснованные решения. Это не полностью устраняло вероятность неразумных решений — да и что могло бы? — но хотя бы означало, что люди знают, за что собираются голосовать.

— Всегда, всегда, всегда, — говорила мне Зиллиф, — внимание проктора сосредоточено на рассматриваемом законе. Намерение нас не интересует, только факт. Политическая стезя вымощена благими намерениями, и идут по ней благожелательные люди, стремящиеся поступать правильно. Но «Неусыпное око» спрашивает: принесет ли законопроект ту пользу, которую обещают его инициаторы? Будет ли он работоспособен? Что еще из него последует, какие побочные явления, какие ловушки? Кому на самом деле достанутся льготы, привилегии, деньги? «Око» анализирует последствия того, что на самом деле представлено к рассмотрению, и рассказывает обо всем миру. Тогда уже людям решать, то ли это, что им нужно.

Я впитывала объяснения Зиллиф о том, как прокторы приучались контролировать свою собственную необъективность в политике — не устранять ее (что невозможно), но выволакивать ее на поверхность, тащить за уши, а далее выступать «адвокатом дьявола» сначала одного убеждения, потом другого, затем третьего — так восхищенный ценитель обходит скульптуру, пытаясь увидеть ее со всех сторон. Прокторы также получали широкое научное образование: чтобы не погрязнуть в самонадеянном невежестве, они обучались истории, социологии, психологии, ксенологии,[5] бухучету, динамике денежных средств и, конечно, точным наукам.

В эти дисциплины было тесно вплетено физическое совершенствование — организм, живущий одним только мозгом, обречен на инертную глупость в своей же области, усложняя простейшее в попытках поразить самого себя умственной мощью. Здоровые, ясно и трезво мыслящие люди знают, как выбраться из плена мозга и снова вселиться в свое тело. Поэтому члены «Неусыпного ока» обучались таким дисциплинам улумов, которые мы, люди, назвали бы йогой, цигун, медитацией, боевыми искусствами: гибкость тела сделает гибкой душу.