Неуязвимый (в сокращении) - страница 3

Выучка, которую я прошел дома и в школе, сделала меня умелым и опытным для моего возраста альпинистом. Больше того, шесть месяцев университетских каникул и обеспеченная морской пехотой финансовая независимость давали мне прекрасную возможность еще больше расширить мой опыт в скалолазании. Этому способствовали поездки в Грецию, Испанию, Курдистан и Исландию, не считая многочисленных экспедиций в Альпы.

Еще одна кембриджская ночь, памятная мне по причинам более романтического свойства, пришлась на День Св. Валентина 1991 года, когда я впервые встретился с Анной. Хорошенькая шотландская девушка, изучавшая французский и арабский языки, она сразу прониклась моими интересами, моей страстью к приключениям. Мы полюбили друг друга и вскоре стали неразлучны.

Учеба в университете подходила к концу, и мне хотелось как можно больше всего успеть, прежде чем я снова окажусь в морской пехоте. Поэтому в мае 1991 года, за две недели до выпускных экзаменов, после хорошей попойки голос совести, твердивший о том, что надо готовиться к экзаменам, надолго замолк. Поздним вечером в пятницу я с тремя приятелями приехал в Скалистый край и завалился спать прямо в машине у паба.

Весь следующий день мы лазали по отвесным склонам из песчаника, и я почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы в одиночку совершить восхождение, относящееся к категории «исключительно сложное». С земли затея выглядела отчаянной — двадцать метров гладкого отвесного камня с крошечными зацепками для пальцев; что касается ног, тут приходилось рассчитывать только на силу трения. Прикидывая маршрут снизу, я сильно нервничал. Однако, едва покинув землю, я успокоился и сосредоточился на том, что делаю.

Крепкие нервы полезны в большинстве человеческих занятий, но в скалолазании они просто необходимы. Мне приходилось видеть скалолазов, которые теряли самообладание, начинали дрожать и буквально сами себя стряхивали с каменной стены. На меня же страх нередко действовал положительно — ничто не позволяет так хорошо сконцентрироваться. Собственно, я так люблю лазать по скалам отчасти потому, что занятие это снимает стресс. Мелкие тяготы жизни отходят на задний план. Срочные дела, заботы и обязательства — все это уже не имеет значения, когда ты находишься в ста метрах над землей и малейшая оплошность может означать для тебя падение в объятия смерти.

И разумеется, лазанье по скалам насыщает кровь адреналином. Спустя какое-то время то, что ты находишься высоко над землей, начинает скорее возбуждать, чем пугать, а напряженные физические усилия лишь добавляют яркости ощущениям. Суровая красота гор у многих вызывает восхищение. А у скалолаза это чувство еще сильней из-за личной причастности к тому, что он видит вокруг.

Для меня лазанье по скалам — двойной вызов, двойная нагрузка, и умственная, и физическая. Лучшие из скалолазов обладают трезвым умом и большой мышечной силой, а также гибкостью, чувством равновесия и хорошей реакцией. Я всегда замечал за собой способность контролировать потенциально опасные ситуации, когда секундная паника может обернуться катастрофой. Это мне впоследствии пригодилось и в армейской жизни. В то же время я просто наслаждался лазаньем по скалам — будучи уверен, как и прочие молодые люди, что несчастные случаи выпадают только на долю других. То, что случилось со мной в июле 1990 года, когда я оказался на волосок от смерти, лишь незначительно пошатнуло эту мою довольно высокомерную позицию.

Я лазал тогда по Французским Альпам вместе с приятелем по имени Марк. То был наголо обритый парень с бычьей шеей и шрамами по всему лицу (он был заядлый регбист), походивший скорее на вышибалу, чем на преподавателя латыни, коим он на деле и являлся. Я готов был доверить Марку свою жизнь, и мы с ним составили сильную, пусть и не очень миловидную, команду альпинистов.

Одна из самых внушительных гор, расположенных вблизи Шамони, — Игла Друидов, гранитный пик высотой 3900 метров, нависающий над ледником, именуемым Море Льда. Прошлым летом мы с Марком взошли на него с юго-западной стороны. Теперь нам хотелось попробовать северную. По северной стене Иглы проходит один из шести классических альпинистских маршрутов — длинный, крутой, открытый всем ветрам путь по камням, обычно не осыпающимся, если верить путеводителям…