Неведомые земли. Том 3 - страница 12

В 1221 г., между четвертым и пятым крестовыми походами, в христианском мире с новой силой возродилась страстная надежда на помощь в борьбе против сарацин со стороны легендарного государства «священника Иоанна» (см. т. II, гл. 115). Две различные причины породили эту иллюзию: некоторые события в христианском государстве грузин на Кавказе и первые далекие раскаты грозы, надвигавшейся из Центральной Азии, — монгольского нашествия, которое первоначально с непонятным для нас оптимизмом расценивалось европейцами совсем неправильно.

В Грузии в XII в. правил Давид IV Строитель (1089—1125), самый героический и выдающийся правитель из всех грузинских царей. В битве при Дидгори 15 августа 1121 г. с войском численностью 61 тыс. человек, среди которых была 1 тыс. франкских рыцарей, Давид одержал победу над превосходящими силами мусульман, вторгшихся в его государство.[13] Только на несколько лет пережил грузинский царь эту славную победу, поднявшую его государство на значительную высоту: он умер 24 января 1125 г. Правнучка Давида, царица Тамара, царствовавшая в Грузии с 1184 по 1212 г., была также выдающейся правительницей.[14] Ее сын, Георгий IV Лаша (1212—1223), послал миссию к канцлеру княжества Антиохии Галтерию, обещая свою помощь христианскому войску, осаждавшему тогда Дамиетту, в его борьбе против сарацин. Однако Георгий не смог сдержать своего обещания, так как монгольские полчища Чингис-хана вторглись в Грузию, что привело к чудовищному ее опустошению. После смерти Георгия его сестра и наследница Русудан письменно сообщила папе Гонорию III (1216—1227), что ее брату помешало сдержать свое слово бедствие, постигшее его государство. Дословно известны как ее письмо, так и ответ папы от 12 мая 1224 г.[15]

Дату прибытия посольства царя Георгия к канцлеру Галтерию определяют по-разному: Рёрихт относит это событие к 1213 г.,[16] а Сандерс отодвигает его на 1207—1208 гг.[17] Но так как царица Тамара умерла 18 января 1212 г.,[18] а осада Дамиетты христианами началась только 1 июня 1218 г., то в обоих случаях приняты, видимо, слишком ранние даты. Если царь [31] действительно обещал свою помощь войску, осаждавшему Дамиетту, то посольство из Грузии могло быть направлено только в течение тех полутора лет, когда город находился в осаде, то есть в 1218 или в 1219 г. Не позднее чем через год слух об этом мог дойти до крестоносцев.

Случайно в то же самое время, в 1218 г., грозный Чингис-хан с войском, состоявшим предположительно из 60 тыс. человек, выступил в поход против Хорезма, мусульманского государства в Трансоксании.[19] В общих чертах об этом походе сообщалось в предыдущей главе. В 1221 г. монголы захватили Самарканд и положили конец государству Кутуб ад-дина Мухаммеда. Этот удар по исламу подействовал на восточных христиан точно также, как 80 лет назад великая победа Елюташи у Самарканда (см. т. II, гл. 115).

Тяжелое поражение, нанесенное мусульманам в Трансоксании, и полученное одновременно обещание помощи со стороны христианского царя, потомка прославленного героя и победителя сарацин, — оба эти события вселили в христианское население Востока и Запада радужные надежды. Померкнувший было образ «царя-священника Иоанна» снова выдвинулся на передний план. Ведь только его государство, как тогда считали, могло нанести такой сокрушительный удар по неверным.

Но если в 1145 г. надежду на «священника Иоанна» породили только события в Трансоксании, то в 1220 г. посольство из Грузии повлияло на эту иллюзию не менее сильно, чем завоевания монголов в Трансоксании. Странно, что имя победителя при Дидгори, Давида, по прошествии 100 лет приписали мнимому потомку «священника Иоанна», от вмешательства которого ожидали новых чудес. Приведенное в начале этой главы письмо французского рыцаря-крестоносца показывает, до какой степени события в Грузии повлияли на вторичное ожидание вмешательства «священника Иоанна». При этом назывались имена давно умершего царя Давида IV и царицы Тамары, которые причудливо связывались с легендарным образом «царя-священника». Тот факт, что имя умершего 97 лет назад царя Давида почему-то было перенесено на жившего тогда царя Георгия IV, вытекает, видимо, из сообщения, будто «царю Давиду» исполнилось 16 лет. Георгию IV в 1220 г. было 26 лет, а Чингис-хану уже под 70, между тем как Давид IV действительно вступил на престол 16-летним юношей. Итак, истории, рассказанные ранее о Давиде, очевидно, были ошибочно перенесены на события 1220 г.