Неведомые земли. Том 3 - страница 18

И вышеупомянутая земля[2] очень велика и длинна. Мы проехали через нее наивозможно быстро, так как всякий день, по пяти или семи раз на дню, у нас бывали свежие лошади, за исключением того времени, когда мы ехали по пустыням, как сказано выше, и тогда мы получали лошадей лучших и более крепких, могущих выдержать непрерывный труд, именно с начала Четыредесятницы и кончая неделей после Пасхи…

После этого мы въехали в землю Кангитов [к востоку от реки Урал, севернее Аральского моря]… через эту землю мы ехали, начиная с восьмого дня после Пасхи и почти до Вознесения Господа Нашего [с 16 апреля до 17 мая]… Из земли Кангитов въехали в землю Биссерминов [Туркестан]… В этой земле есть одна большая река, имя которой нам неизвестно [Сыр-Дарья]… Там пребывает Сыбан, брат Бату. Через эту землю мы ехали от праздника Вознесения и кончая почти неделей до праздника блаженного Иоанна Крестителя. [41]

Затем мы въехали в землю черных Китаев [на реке Эмель], в которой Татары построили сызнова только один город, по имени Омыл [Чугучак]. Император построил здесь дом, в который мы приглашены были выпить, и тот, кто был там со стороны императора, заставил плясать перед нами старейшин города, а также двух своих сыновей…

После этого мы приехали к первой орде императора, в которой была одна из его жен; и так как мы еще не видели императора, то они не захотели нас пригласить и допустить к его орде, но устроили нам в нашем шатре очень хорошее, по обычаю Татар, угощение и удержали нас там на один день, чтобы дать нам возможность отдохнуть.

Выехав отсюда в канун дня, посвященного блаженному Петру [28 июня], мы попали в землю Найманов; они язычники. В день же апостолов Петра и Павла там выпал глубокий снег, и мы ощутили сильнейший холод. Эта земля чрезмерно гориста и холодна… Через эту страну мы ехали много дней.

Затем мы въехали в страну Монгалов, именуемых нами Татарами. Как мы полагали, мы ехали через эту землю три недели быстрого пути, а в день блаженной Марии Магдалины [22 июля] приехали к Куйюку, нынешнему императору. По всей этой дороге мы продвигались с великой поспешностью, потому что нашим Татарам было приказано быстро отвезти нас на торжественное заседание, назначенное уже несколько лет тому назад для избрания императора, чтобы мы имели возможность при сем присутствовать…

Когда же мы приехали к Куйюку, то он велел дать нам шатер и продовольствие, какое обычно дают Татары; все же у нас было оно получше, чем они делали это для других послов. К нему самому, однако, нас не позвали, так как он еще не был избран и не допускал к себе по делам правления…

Снаружи ограды был Русский Князь Ярослав из Суздаля и несколько вождей Китаев и Солангов, также два сына царя Грузии, также посол калифа Балдахского, который был султаном, и более десяти других султанов Саррацинов, как мы полагаем и как нам говорили управляющие. Там было более четырех тысяч послов… А ставка эта, или двор, именуется ими Сыра-Орда.[3] [Далее сообщается, что коронация императора, первоначально назначенная на 15 августа, откладывается на девять дней из-за ужасной бури с градом, во время которой гибнет 160 человек.]

После этого император послал к нам сказать через Хингая, своего первого секретаря, чтобы мы записали наши слова и поручения и отдали ему; это мы и сделали… [Следует описание приема [42] у императора Гуюка. Карпини и его спутники объясняют, что при папском дворе никто не умеет читать на рутенском, татарском или сарацинском языках. Поэтому ответ Гуюка, сообщенный на татарском языке, переводится толмачом и записывается по-латыни папскими послами, затем еще раз зачитывается и одобряется. 11 ноября происходит торжественное вручение письма Гуюка к папе Иннокентию на татарском и «сарацинском»[4] языках.]

На третий день после этого, именно в праздник блаженного Бриция [13 ноября], нам дали отпуск и грамоту, запечатанную печатью императора…

Тогда мы направились в обратный путь и проехали всю зиму, причем нам приходилось часто спать на снегу в пустынях, где не было дерев, а ровное поле; иногда только могли мы прорыть себе место ногою. И часто, когда ветер гнал снег, мы оказывались совершенно покрытыми им. И таким образом, к Вознесению Господню [9 мая 1247 г.] приехали мы к Бату, у которого спросили, что ответить Господину Папе. Он ответил, что не желает ничего поручать, кроме того, что написал император… [Описание дальнейшего путешествия, прибытия в Киев 9 июня, а затем — через Польшу и Чехию в Кельн, Льеж и через Шампань в Лион, где в конце ноября и было закончено путешествие.]