Невероятные происшествия в женской камере № 3 - страница 25

Наташа решительно направилась к лавочке, в одиночку подняла ее и перенесла к стене напротив, в тень. Остальные поплелись за ней, только Катя осталась стоять, перебрасывая в руках странного вида пакет – он был чем-то плотно набит, ручки завязаны. Катя достала его из-под своей кровати в камере, как только их позвали на прогулку. Взглянув на Аню, она перехватила ее взгляд и сказала:

– Это наш мяч. Будешь играть?

– Ну, давай…

– Диана, давай с нами. В “Горячую картошку”. Ирка, будешь?

Ира тут же с готовностью вскочила.

– Ты будешь собачка, – осадила ее Катя.

– Ну почему опять я, – заныла Ирка, – вы всегда высоко кидаете, я поймать не могу.

Катя не стала ее слушать и швырнула “мяч” Диане. Та перебросила его Ане. Ирка, стоя в треугольнике между ними, сделала вялую попытку его перехватить. Аня кинула пакет Кате, не до конца понимая, зачем согласилась в этом участвовать. “Мяч” летел медленно и тяжело. Катя снова отправила его Диане, а Диана сказала:

– Не хочу в “Горячую картошку”. Давайте в вышибалы, – и тут же прицельно кинула пакетом в Ирку.

Та взвизгнула, когда пакет влетел ей в бок, и тут же расхохоталась. Катя, не дав ей опомниться, схватила пакет с земли и тоже швырнула его в Иру. “Я пас”, – сказала Аня и отошла к лавочке. Сидя на ней, она наблюдала, как Диана и Катя продолжают избивать Ирку пыльным “мячом”, а та ойкает и заливается смехом.

– О, вот и девчонки на прогулку вышли! – сказал кто-то в окне напротив.

Аня почти не могла разглядеть лиц за решеткой в глубине камеры, но, судя по возне, зрителей там становилось все больше.

Майя, сидевшая рядом с ней, молниеносно выпрямилась и изящно полуобернула голову, как бы следя за игрой.

– Ой, Майечка, моя любимая девочка, и ты здесь, – слащаво протянул кто-то из окна.

– Начинается, – сварливо пробурчала Наташа.

Сидеть рядом с Майей было все равно что выставляться на витрине – казалось, что места, более насыщенного вожделением, не найти. Аня быстро не выдержала и перешла к противоположной стене, где ее не было видно из окон. Майя же наслаждалась происходящим, при этом делая вид, что не замечает всеобщего помешательства. Кто-то попросил ее повернуться – Майя встала и плавно обернулась вокруг своей оси, стараясь двигаться как можно соблазнительнее. Все это время она сохраняла на лице невинное недоумение, словно никак не могла взять в толк, зачем кому-то смотреть на нее с разных ракурсов.

Спустя двадцать минут Аня стала мечтать о камере с несмолкающим радио и пыточной кроватью. К счастью, не она одна – Кате наконец-то надоело играть в вышибалы, и, подойдя к решетке, отделяющей прогулочный двор от недр спецприемника, она принялась голосить, чтобы их запустили обратно.

– Мне лекарство не дают, – захныкала Ирка, когда их завели в камеру.

– Какое лекарство? – буркнул каменномордый мужик-полицейский, который был утром на обходе.

– Лирику, мне от судорог.

– Тебе ее выписывали?

– Мне ее каждый день дают! И другая девушка, которая нас на обед водила, обещала принести!

– Я узнаю, – хмуро сказал мужик.

В вечернем мягком свете камера выглядела почти уютно – или это Аня начала к ней привыкать? Разлегшись на кровати, она подумала, что с некоторой натяжкой пребывание тут все же можно считать дауншифтингом.

Майя тем временем скинула свои каблучищи, вышла в центр камеры, вздохнула, широко шагнула вперед и замерла в этой позе, воздев руки над головой.

– Что т-ты делаешь? – потрясенно спросила Наташа, как обычно заняв место на своей кровати. Оттуда на Майю ей открывался особенно удачный обзор.

– Йогу, – ответила Майя, не двигаясь.

Все уставились на Майю, и даже Катя, только что улегшаяся на своем верхнем ярусе, опять села, чтобы лучше видеть.

Майя постояла не шевелясь несколько секунд, а потом сменила позу – уперлась руками и ногами в пол, а зад задрала как можно выше. В этом положении она постояла еще некоторое время, потом опустилась на четвереньки и села на пятки, уткнувшись лбом в пол.

– Ты там молишься, что ли? – спросила Катя, не сводя с нее глаз.

– Это поза ребенка, – донесся до них глухой Майин голос. – Помогает расслабиться.

– Чушь какая-то, – постановила Наташа.