Невеста для демона страсти - страница 54

— Ты маньяк!

— Я тоже хочу чувствовать, Роззи. Осязать, обонять, ощущать, — его руки скользнули по моему животу вверх к груди, сжали ее сквозь одежду, заставив меня резко вздохнуть. — И это единственный способ. И согласись — довольно приятный способ.

Он добрался до ворота рубахи и резко дернул, разрывая. Чтобы дальше скользить ладонями уже по обнаженной коже, мучить обнажившуюся грудь, то сжимая, то ласково поглаживая соски. И заставляя меня дышать все чаще, и все реже сдерживать стоны. Тьма, беспомощность, его низкий вибрирующий голос, его уверенные, властные ласки — все это сводило меня с ума, тело отзывалось, тело помнило, оно реагировало на звуки и прикосновения. И разум уже не удерживал картинку монстра, он сдавался, он видел мысленным взором Лиса, герцога, или просто тьму — бархатную, манящую тьму, ласкающую меня тонкой замшей перчаток. Разум уплывал, поглощенный ощущениями — слишком сильными, слишком будоражащими…

А уж когда его рука, задрав мне на спину юбки, пробралась между ног — сминая, кружа, надавливая — во мне не осталось ни страхов, ни сомнений, я даже дискомфорта от своей позы более не испытывала. Низ живота сводило от желания, я ждала его, я хотела…

И я получила. Он ворвался резко, глубоко, сразу заполняя меня без остатка, заставляя резко вскрикнуть — и самой не разобрать, от удовольствия или боли. И жаждать еще, еще, еще. Каждого нового его толчка, каждого нового мига ощущения этой бесконечной наполненности, этого скольжения, этого полета… Тьма перед моим взором переливалась ярчайшими искрами, искры жгли мне глаза, жги изнутри мое тело, заставляя желать, стремиться, жаждать… И взорваться самой миллионами искр, распасться на крохотные частицы и долго безвольно парить в воздухе, оседая на бренную землю.

Очнулась я, почему то, уже в гостинице, причем совсем не в той, откуда уходила утром. Я лежала на кровати поверх покрывала, полностью одетая, хотя края разорванной рубахи разошлись в стороны, открывая грудь, а на жилетке не хватает пары пуговиц. Комната светла и просторна, окно распахнуто, в него мне виден кусочек леса. Только кусочек, поскольку у окна замер мужчина в щегольском темно-зеленом кафтане с золотым позументом на обшлагах и вороте. Он смотрел в окно, поэтому лица его я видеть не могла, лишь роскошные ярко-рыжие волосы, собранные в благородный аристократический хвост, украшенный бантом из широкой ленты. Мужчина был высок и широкоплеч, куда крупнее того, кого я привыкла именовать Лисом. Интересно, рыжие волосы — это те, которые больше не красные?

— Где мы? — произнесла негромко, приподнимаясь на кровати. Мужчина обернулся. Аристократическая бледность кожи, хищный нос с горбинкой, тонкие, словно едва прочерченные на лице, губы и изумрудная зелень глаз в окружении густых рыжих ресниц. Не красавец, но вот глаза… «Глаз не было, — тут же услужливо подсказала мне память. — Там… у него… тогда… глаз не было. Только тьма». Значит, создал. Что ж, красиво вышло.

— Постоялый двор в паре часов езды от города, — любезно просветил меня рыжеволосый до боли знакомым низким голосом. — Решил не возвращаться, раз уж все так вышло. Ни к прежнему облику, ни к прежним забавам. Да и милый городок как-то слишком резко опостылел… — он вздохнул, демонстрируя досаду, и неожиданно огорошил: — Мы едем на бал.

— Как? — я ушам своим не поверила. — Куда?

— На ежегодный Летний бал, который дает барон Даренгтон в своем имении в Холеншире в честь очередного дня рождения своей любимой дочурки, — любезно просветил меня этот… аристократ до мозга костей, судя по тому полному изящества жесту, которым он захватил, приближаясь ко мне, стул и поставил напротив кровати. Затем его рыжая светлость изволила не менее элегантно на этот стул опуститься и сложить на коленях руки в лайковый перчатках нежно бежевого цвета. В косых лучах заходящего солнца блеснули дорогие «фамильные» перстни.

Я попыталась сесть, почувствовав себя совершенно неловко, лежа в разорванной одежде перед этим щеголем. Но рука, на которую я пыталась опираться, задрожала и подломилась.

Он переместился почти мгновенно, еще прежде, чем я беспомощно опрокинулась на подушки. Пересел на кровать, подхватил меня за спину, не давая упасть.