Невеста для Зверя - страница 4

Домой я возвращалась всегда в одно и то же время, если задерживалась в библиотеке или на консультации, обязательно предупреждала отца.

В семье я была единственным ребенком, и меня оберегали, как зеницу ока.

– Слушай, ну отпросись у своих, поехали со мной на Ибицу! – опять начинает канючить Лаура, не забывая строить глазки оживленно болтающим парням, – хорошо завершили год, ты, вон, вообще все экзамены сдала на высший балл! Должны же тебя поощрить родители?

– Они и поощрят, – коротко отвечаю я, выуживая из сумки нервно звенящий телефон, – обещали автомобиль.

– Да зачем тебе эта консервная банка? – злится Лаура, отбирая у меня телефон и выключая его.

– Эй! – я тянусь за гаджетом, испуганная, что сейчас отец позвонит снова, а я не отвечу! Дома влетит!

– И в конце концов, ты уже совершеннолетняя! – Лаура прыгает, укорачиваясь от меня и высоко задирая руку с моим телефоном.

Я никак не могу достать. У нас слишком разные весовые категории!

Лаура – шведка, она высокая, длинноногая блондинка, а я – маленькая, худенькая брюнетка ростом ей по плечо.

Попробуй допрыгни!

– Я тебе одолжу денег, Нэй! Поехали! Хватит уже киснуть здесь целое лето! Повеселимся, оторвемся, в море искупаешься! Там такие отвязные вечеринки! Это же Ибица! Давай!

– Отдай телефон! Отдай! – прыгаю я за ее рукой, с ужасом замечая, что телефон опять звонит! Это точно отец! Ой, что будет!

– Это что тут еще? – знакомый мужской голос прерывает веселье Лауры и мое бессильное прыгание вокруг нее.

Я разворачиваюсь к единственному парню, с которым нормально могу общаться в группе, и умоляюще складываю руки на груди:

– Скотт, помоги мне! Отец звонит, а она телефон забрала!

– Потому что эта тихоня отказывается ехать со мной на Ибицу, – отвечает Лаура, надувая губы.

Скотт легко отбирает у нее телефон, благо, ростом он повыше Лауры будет, такой же, как и она, светловолосый и крепкий, отдает мне.

Я торопливо хватаю гаджет, смотрю на экран, облегченно выдыхаю. Мама. Конечно, она тоже будет ругать, но тут есть шанс договориться.

– Алло, мама! – отвечаю ей, предусмотрительно отходя в сторону.

– Ты почему так долго не отвечала? – предсказуемо ругает она меня, – я уже хотела отцу звонить!

– Не надо! – испуганно оглядываюсь на друзей и перехожу на родной язык, – я просто сначала телефон долго в сумке искала, случайно нажала на отбой, и потом не могла включить никак, экран не реагировал на отпечаток…

– Говорила я, что все эти новомодные телефоны до добра не доведут, ворчит она, – надо было, как у меня, покупать простой, с большими кнопками… Сразу все видно и понятно, что куда нажимать…

Я не поддерживаю этот разговор, бессмысленная трата времени. Мама безнадежно застряла во временах даже не своей молодости, а молодости моей бабушки. А та – своей бабушки. Поколениями женщины в нашей семье жили именно так: презирая все новое и думая только о семье. Такие понятия, как эмансипация, права женщин и прочее они воспринимали происками шайтана.

Я не осуждала. Это тоже точка зрения, и она имеет право на уважение.

Но сама я так жить категорически не хотела.

И потому изо всех сил училась, постигая науку психологии, чтоб в будущем попытаться жить самостоятельно. И свободно, не завися от мнения отца.

Это были поистине революционные настроения, и мне хватало ума хранить их в тайне.

Все нужно делать правильно, всему свое время… И сейчас не время бунтовать и принимать помощь Лауры в оплате поездки на Ибицу. Как бы мне этого ни хотелось.

Мои друзья стоят неподалеку, по привычке переругиваются, посматривают на меня.

А я выслушиваю очередную нотацию от мамы на тему распущенности современной молодежи и того, что раньше трава была зеленее.

У нас с ней большая разница в возрасте, она родила меня только в тридцать пять, когда уже совершенно отчаялась после нескольких выкидышей.

Единственный поздний ребенок, я была с детства под неусыпным контролем. И даже теперь, когда мне исполнилось уже восемнадцать, ничего не менялось.

– Мама, я скоро приеду, – обрываю я ее, устав слушать, – уже практически у автобуса была.

– Хорошо, жду тебя, – ворчливо соглашается мама, – у нас с папой для тебя сюрприз.