Невеста года - страница 19

– Другие? Вы имеете в виду тех, кто непосредственно избивал Егора?

– Нет, я же сказал, что для меня не так уж важно добраться до исполнителей.

– Не понимаю. Вы дали мне понять, что с Егором счеты сводил один Дударев, а теперь оказывается, что не только он?

– Да, Полина, кажется, вас не проведешь, – вздохнул он, – мне не хотелось посвящать вас в одну старую историю, но, видно, придется. Только не думайте, что вызвали меня на откровенность своим серьезным видом и наводящими вопросами. Я за прошедшие сутки тоже не терял времени даром и многое о вас узнал. Вы, как оказалось, известная личность в городе. Но как реальное лицо вас почти никто не знает. В основном о вашей деятельности ходят легенды. Очень занятные легенды. Поэтому я соглашусь с вашим условием: я не буду диктовать вам способы наказания этих людей. Эту сторону вопроса вы берете на себя.

– Так что относительно истинных мотивов вашего ко мне обращения? – не стала комментировать я его откровение.

– Когда-то в этом городке убили моего друга. А перед этим уничтожили морально, раздавили, просто задернули перед его глазами черную штору. Организатором травли был Дударев, остальные только помогали добить его. Тогда я был другим и просто уехал из города. Постарался забыть, потому что простить не мог. И вдруг – эта история с Егором. Я спать перестал. Мне кошмары каждую ночь снятся. Я работать нормально не могу, у меня совещание или встреча с партнерами, а перед глазами – кадры той забытой истории. Представляете, из-за этого провалил встречу с зарубежными партнерами. Вернее, они так и не стали моими партнерами. А ведь они уже были готовы начать закупать мою мебель, коллекция из натуральных материалов их просто в восторг привела! Чего-то разнервничался, сорвался, накричал в их присутствии на секретаря, перепутал все данные. А когда узнал, что Егорку избили по приказу Дударева… После того, как из-за него погиб Юрка.

– Бобров? – вырвалось у меня.

– А вы неплохо подготовились, – искренне удивился он, – неужели смогли раскопать эту старую историю?

– Только один взгляд на нее, – не стала напускать тумана я, – мне удалось найти пару газетных статей о Боброве и Дудареве.

– Да уж, Рашидка постарался. – Лицо Юрия исказилось гримасой боли. – Игорь у него – просто Айвенго. Белого коня не хватает.

– В яблоках, – машинально добавила я.

– Что вы сказали? – удивился он.

– Это я так, о своем. Ваш Дударев, кажется, ухитрился перессориться со всем, что движется. У моей подруги к нему тоже есть претензии. Вернее, не к нему, а к его жене.

– К Алке?

– Вы и ее знаете?

– Конечно. И к этой даме у меня отдельный счет.

– С кого начнем?

– Бичевание?

– Нет, информирование.

– Ситуация с Егором ясна, поэтому начнем с Юрки, – решил Ростов, – вы должны знать человека, которого эти ничтожества довели до самоубийства.

– Ваш Юрка был настолько замечательным человеком?

– Юрка был заурядным человеком. Слишком мягким и доверчивым для своего окружения.

По меркам того времени, семья Бобровых считалась вполне благополучной. Отец трудился на заводе, считался хорошим мастером, мама работала медсестрой в травматологическом отделении областной больницы. Кроме того, она была одной из лучших массажисток города. Для того чтобы попасть к ней на стол, надо было записываться за месяц. Естественно, Юркина мама подрабатывала на дому, и эти домашние сеансы существенно укрепляли семейный бюджет. Несмотря на жесткий график работы, женщина успевала максимально отдавать себя сыну. Одет Юрочка был с иголочки, не слишком модно, но добротно. Для физического развития посещал бассейн, для духовного роста – музыкальную школу по классу гитары, для умственного – шахматный кружок при школе. Юру не баловали, но все, что требовалось для полезного проведения времени, у него было: горный велосипед, фотоаппарат «Киев», кассетный магнитофон «Романтик». Единственный сын все-таки.

Отец тоже иногда занимался воспитанием сына: время от времени требовал дневник и проверял отметки. Воспитательный зуд нападал на него в момент жуткого похмелья и, соответственно, прескверного настроения, другого повода сорваться на ком-нибудь он придумать не мог и всегда надеялся, что в дневнике сына отыщется хоть одна троечка. Но Юра учился без троек, что в результате еще больше бесило его отца. Поэтому попадало сыну за четверки.