Невеста массового поражения - страница 2

— Тетенька магичка! Не надо меня скармливать! Я невкусная. И костлявая. Зверушка подавится и помрёт. Жалко! — старательно заканючила я, пытаясь вывернуться из-под её руки. Не то, чтобы я действительно думала, что непотребная тётка скормит меня своему ездовому зверю, но в памяти всплывали всё новые и новые рассказы учителя Ронда, и удрать хотелось всё сильнее.

— Так ты Тишку боишься, — хохотнула магичка, и не подумав меня отпустить. — Зря. Она с привязкой. Не нападёт, пока я не прикажу.

— А вы прикажете? — с некоторой опаской уточнила я.

— Не прикажу, если воровать не вздумаешь.

— Я не воровка!

— Вот и славно, — тяжёлая ладонь заставила меня сесть у костра. — Есть хочешь?

— Хочу! — ляпнул язык раньше, чем я успела подумать.

— Бери, — магичка кивнула на тряпицу, где лежали несколько лепёшек и грубо накромсанный окорок.

— Душу за еду не продам, — сглотнув слюну, я отвернулась от соблазнительных кусков.

— Душу? — незнакомка заметно удивилась. — А зачем мне твоя душа?

— А кто вас, грешных магиков, знает, на что вам людские души, — машинально буркнула я и, только заметив вытаращенные глаза незнакомки, сообразила, что сказала.

Голова сама собой вжалась в плечи: «Создатели, ну, за что вы наградили меня таким дурным языком?! Правильно учитель Ронд говорил: «Оли, если хочешь что-то сказать, то сначала подумай, потом ещё раз подумай, а потом промолчи!»

Магичка смерила меня странным взглядом, отпила из своей бутылки, а потом вдруг шмякнула на лепёшку здоровенный кусок мяса и сунула мне в руки:

— Меня Рагетта зовут, а тебя?

— Ом-ми… — прочавкала я.

Вопрос застал меня с набитым до отказа ртом: ифит с той душой, хоть помру сытая!

— Как?

— Оли, — трудом проглотив здоровенный кусок, повторила я.

— Так вот, Оли. Магикам не нужны ничьи души. Глупости это, — сказала незнакомка, глотнув из любимой бутылки. Говорила она немного невнятно, и до меня дошло, что «непотребная тётка», пожалуй, пьяна.

«Вот и хорошо, — решила я, припомнив, что поселковые мужики, напиваясь, делались очень добрыми, а потом где-нибудь засыпали. Не все, конечно. Тот же хромой кузнец по пьяному делу полпосёлка гонял… Но магичка, вроде, не рычала, как он. Авось пронесёт. — Пока я ем, она заснёт. Тогда и удеру».

— Создательница Рири магикам покровительствует. Так что быть магиком — не грех. Магия — она такая же, как вот нож, — продолжала тётка. — Можно хлеба отрезать, а можно человека убить. Или костёр… Тепло тебе?

— Ну, да, — пожала плечами я.

— А ведь это магия.

— Такой магии в каждой печке хватает, — засмеялась я, полный живот поднял настроение до невиданных высот.

— А ты присмотрись, — велела магичка.

Я послушалась и оторопела. Костёр горел сам по себе. Да ещё и не дымил совсем. Первые сомнения зашевелились где-то в душе. Ведь учитель Ронд говорил, что магическое пламя горит только на костях невинно убиенных младенцев в чёрных обрядах нечистых магиков. Но тут-то никаких младенцев не было. Вообще ничего не было, даже дров.

— Как так? — любопытство быстро победило страх.

— Магия, — пожала плечами Рагетта, потом как-то по-особому пристально уставилась на меня и полезла в стоявшую сбоку сумку.

Она долго копалась в кожаной торбе, ругаясь сквозь зубы и выкладывая на прелую листву какие-то склянки, связки болтов для арбалета и странные цветные стекляшки. Наконец, на свет появился большой камень размером с кулак.

— Держи! — магичка сунула находку мне в ладонь. Я машинально сжала пальцы и с недоумением уставилась на магичку.

— Что и требовалось доказать, — с удовлетворением пробурчала она.

Я опустила взгляд и с визгом выронила ифитову штуку: от неё во все стороны разлетались яркие искры. Даже лёжа на земле, проклятый камень продолжал искрить, а потом вдруг с громким треском развалился на несколько кусков.

— Это не я… — в ужасе глядя на дымящиеся обломки, прошептала я. — Оно само…

Но удивительная магичка и не думала злиться. Щелчком пальцев заставив потухнуть занявшиеся было прошлогодние листья, она с насмешливой улыбкой протянула:

— Магиков, значит, боишься?

— Не боюсь! — вздёрнула нос я, хотя от страха тряслись поджилки.