Невеста Обалуайе - страница 10

Шанго не пошевелился. Огун открыл холодильник, нашёл начатую бутылку кашасы, протянул брату. Шанго сделал четыре огромных глотка, закрыл глаза. Зашарил по карманам джинсов. Огун подал ему свои сигареты. Озабоченно спросил:

– Ну – что? Получше стало?

– Я… я в жизни не думал, что у баб это всё вот так! – хрипло заявил Шанго, затягиваясь сигаретой так, словно это был кислородный баллон. – Слушай, это же жесть… Такая хрень! Если бы я только знал!.. Ты бы видел, на что это похоже, когда лезет наружу!.. Кровищи столько, что я чуть концы не отдал! Думал – всё… Что – и мать нас с тобой тоже… так?!.

– Другого способа вроде нет, брат, – без улыбки отозвался Огун. – Да ты пей, пей.

– Он сначала никак, понимаешь, не хотел… А Ошун вопит! Кричит, что умирает и что больше не может! А потом ка-ак оно полезет! Голова – как кокос! Я еле успел поймать… Огун, оно же размером с дыню! С хорошую такую дыню! И эту дыню надо протолкнуть в… в бутылку! Какой идиот только такое придумал?! С-с-святая дева… Чтобы я ещё хоть раз!.. Чёрт бы взял всех младенцев… Я думал, там всё как-то само… Б-быстро… Помнишь нашу кошку на ферме? Которая у меня на одеяле в два счёта родила девять штук, а я даже не проснулся?! А они!.. А эти!.. Проклятые бабы, это же додуматься надо было…

– Ты молодец. Вы с Ошун молодцы. Пей, брат. Теперь уже всё…

Огун не договорил: ещё один младенческий крик раздался в сумеречной квартире. И сразу же скрипнула входная дверь и в проёме появилась чёрная физиономия Камилу:

– Шанго, доктор Варгас пришёл! Парни еле нашли его в Ондине на макумбе!

Маленький сердитый мулат торопливо вымыл ладони в раковине и прошёл в комнату. Через минуту оттуда появилась Жанаина. Оба сына поднялись ей навстречу.

– Мам, что там? – хрипло спросил Шанго. – Я ничего нужного не откусил?

– Всё хорошо! Всё хорошо! У тебя двое сыновей, раздолбай! Здоровых, чёрных и красивых! Копия ты! Ошун зовёт тебя, иди к ней. Да умойся же, напугаешь доктора!

Шанго вскочил – и, неловко зацепив плечом косяк, вылетел в дверь.

Час спустя утреннее солнце уже заливало кухню, играя радужными каплями на стёклах открытого окна. Рассветное небо над крышами квартала было чисто-голубым, словно вымытым со стиральным порошком. На фисташковой стене дома напротив отпечатались встрёпанные тени карнауб. Слабый ветерок принёс со стороны океана солёный, терпкий запах, тут же смешавшийся с ароматом кофе. Жанаина, сонно улыбаясь, пристроилась у края стола с чашкой в руках и сигаретой во рту. Огун курил, сидя на подоконнике и поглядывая вниз, на пустой квартал.

Из-за угла появился белый «мерседес». Он прополз по улице, остановился возле закрытого киоска с фруктами. Из машины вышел немолодой высокий мулат в белом костюме. Его волосы цвета соли с перцем были аккуратно подстрижены, на коричневом запястье блестел «ролекс». Короткая трость из чёрного дерева сверкнула в утреннем свете серебряным набалдашником. Слегка припадая на правую ногу, человек пошёл к дому. «Молнии Шанго», сидевшие на ступеньках подъезда, поднялись ему навстречу, образовав насторожённо молчащий коридор. Уже стоя у двери, мулат поднял голову – и встретился взглядом с Огуном. Тот медленно поднялся с подоконника. Лицо его окаменело.

– Что там такое, сынок? – удивлённо спросила Жанаина. – Приехали наши? Я звонила Эшу, но…

Она не договорила.

– Здравствуй, Жанаина. – низким, мягким голосом поздоровался дон Ошала, входя.

Чашка выскользнула из рук женщины, упала на пол и раскололась. Не отвечая на приветствие, Жанаина молча, широко открытыми глазами смотрела на нежданного гостя. Огун коротко взглянул на мать. Повернулся к пришедшему.

– Моё почтение, дон Ошала. Чем мы обязаны вашему визиту?

– Сын, я хотел бы… – Ошала не договорил. Стукнув о стену, открылась дверь, ведущая в спальню. На пороге вырос заспанный Шанго. Почесав грудь под растянутой майкой, он недоумённо воззрился на брата, нахмурился, заметив испуганное лицо матери, повернулся к дверям – и увидел отца.

Лишь на одно мгновение Шанго растерялся. А затем по физиономии Повелителя молний медленно расползлась ухмылка.