Невеста посреди зимы (ЛП) - страница 14

Казалось, ее признание ничуть его не удивило.

— А что думала Шален Стоунбрукская?

— Разрешите ей говорить, — велел судья стражникам.

— Конечно, он мучает, — женщина сердито посмотрела на Каэля. — Любой мужчина со склонностью к насилию и жаждой власти получит ее каждым возможным способом. И он принудит женщину.

Разнервничавшаяся толпа разразилась гневными криками, опровергая слова Шален, но Каэль поднял руку и снова обратился к судье.

— Я знал многих мужчин, в отношении которых ее слова верны. Думаю, Шален тоже знала, поэтому нельзя винить ее за причисление меня к ним. Дайте ей полное прощение и вычеркните закон из книги. Граждане имеют право говорить о короле все, что считают нужным.

Пошатнувшись от изумления, Аня посмотрела на профиль Каэля, пытаясь сопоставить великодушное прощение с королевской властью и мощью. Гомон людей, возроптавших в неверии и замешательстве, заглушил хруст пергамента в руках судьи.

— Закон касается не только короля. Вы разрешаете подданным разбрасываться чудовищными обвинениями?

— Если человек не врет, пускай говорит все, что заблагорассудится. Но если он дурно о ком-то отзывается или не уверен в своих словах, пускай будет осторожен, чтобы никого не оскорбить.

— А если его ложь нанесет ущерб?

— Тогда судьи рассмотрят вопрос, — Каэль обратился к стражам. — Отпустите женщину и обеспечьте ей охрану, чтобы она безопасно добралась до дома.

Стражи поспешили открыть замки на цепях. Шален повернулась и, плюнув в сторону Каэля, ушла с площади.

Аня посмотрела на него, ожидая вспышки ярости, но он лишь снова обратился к судье.

— Кто следующий?

— Всего один, мой король, — судья опять вытер пот со лба. К платформе подвели низкого худого человека со светлыми глазами и дрожавшими пальцами. Обратившись к заключенному по имени, судья зачитал приговор, и мужчина сцепил перед собой руки. — Ты признан виновным в краже и убийстве. Я учел как твою попытку спасти жертву, так и нежелание раскаяться и понести ответственность за свои действия. Я приговариваю тебя…

Заключенный не стал дожидаться оглашения приговора.

— Я хочу подать прошение королю!

— Твое право, — сказал судья. — В следующий день подачи прошений…

— Сейчас, — перебил Каэль. — Я выслушаю тебя. Виновен ли ты?

— Да, я украл монету, потому что был голоден. Но я не согласен с обвинением в убийстве.

— Мой господин, были свидетели, — безразлично продолжил судья. — Мне их вызвать?

— Я признаю, что нанес удар ножом, но не убивал, — искренне возразил заключенный. — В смерти человека нет моей вины.

— Ты нанес удар ножом, но в смерти не виновен? — нахмурилась Аня. — Как такое возможно?

Люди забормотали и посмотрели на нее.

— Это принцесса Аня Ивермерская, — сообщил Каэль. — Отвечай на ее вопрос, как если бы спрашивал я.

— Ивермерская! — обрадовался вор. — Вы, конечно, поймете, почему я не виновен, принцесса. Мы были в «Кукарекавшем петухе», понимаете? В нескольких шагах от палаты целителя. Я не хотел никого ранить, честное слово, не хотел. Монета лежала на полу, мужчина погнался за мной, и я испугался за свою жизнь. Рана была слишком глубокой, я предложил пойти к целителю. И…

— Ваше Величество, Ваше Величество, — вмешался судья. — Вынужден добавить, что обвиняемый предложил отнести раненого к целителю лишь после того, как столкнулся со свидетелями поножовщины. По их словам, ранее подсудимый пытался сбежать из таверны.

И бросил человека на смерть. Но если вор остался, почему пострадавший погиб?

— Почему раненого не спасли, если палата целителя была рядом?

— Он сам отказался, — возмутился заключенный. — Назвался отрекшимся.

— Это правда? — спросила Аня судью.

— Свидетели подтвердили, — кивнул тот.

Отрекшийся. Она слышала о людях, отказавшихся от любого волшебства и считавших, что мир должен пребывать в равновесии. Каждое исцеление кого-то ранило. Но излеченная травма и полученная не всегда были равноценны. Иногда отдача била едва ощутимо. Иногда гораздо сильнее. Все скрупулезно просчитывалось, поэтому целители помогали лишь тем, кто действительно нуждался в спасении, и держали в палатах клетки с насекомыми и мышами. По слухам, некоторые врачеватели принципиально не брались за легкие травмы, но Аня никогда не слышала, чтобы отказали умирающему человеку.