Невеста посреди зимы (ЛП) - страница 21
И все же Аня не слышала таких рассуждений ни в одном из королевств.
— Тебе так сказали на Мертвых землях?
— Все это знают, — подтвердил Каэль. — Доброта, отвага, любовь — самое сильное волшебство.
Как он мог говорить о чувствах с таким равнодушием? Каэль ехал верхом, мимоходом рассуждая о волшебстве, в то время как все чувства Ани оживали от его слов.
— Ты и впрямь считаешь их волшебными?
— Я не считаю, я знаю, — он повернулся к ней, столь же безразличный, как и прежде, но с непоколебимой уверенностью в глазах. — Я бы предпочел сражаться с тысячей солдат, вооруженных заклинаниями, чем с дюжиной мужчин, ведомых истинной отвагой и защищающих своих любимых.
И его утверждение не было голословным — Аня слышала истории, как он победил в бою тысячу солдат. Буквально прорубил себе путь к Таутину Зану, и после смерти колдуна вся его армия сбежала.
Но больше всего Аню поразило само отношение Каэля. Мужество восславляли, о доброте и любви говорили как о положительных, но слишком наивных и несерьезных чувствах, чтобы считать их реальной силой. Про них чаще вспоминали в детских сказках, чем во взрослых разговорах. И уж тем более никто не рассуждал о любви с почтением и не считал ее способной помочь в сражении. Еще ни одно представление о волшебстве не манило Аню так сильно, как описанное Каэлем. Она изо всех сил пыталась понять суть.
Он сказал, что не был добрым и не владел магией доброты, но…
— Ты знал любовь? — спросила Аня.
Каэль поджал губы. Прежде чем ответить, он некоторое время смотрел перед собой.
— Давным-давно. Пока не убили мою семью.
От горя в его голосе у Ани заныло сердце. По крайней мере, Каэль познал хоть немного любви. Даже имея семью, Аня не могла утверждать, что видела любовь.
— Выходит, победить Таутина Зана тебе помогла отвага, — Таутина, Джофри и всех остальных, кого Каэль убил на пути кровавого освобождения четырех королевств.
— Отвага, ненависть, — он прищурился, словно мысленно вернулся в прошлое. — Ярость.
Значит, в каждом чувстве была своя магия? Все обретало смысл.
— Получается, они тоже пребывают в равновесии. Любовь и ненависть, страх и отвага…
— Нет. У этой магии нет баланса.
— Конечно, есть, — равновесие лежало в основе любого волшебства.
Отпустив поводья, Аня подняла руки так, чтобы правая была ниже левой.
— Если наложено заклинание, оно исцеляет на одной чаше весов и ранит на другой, — она выровняла ладони. — Все в мире должно уравновешиваться.
— Нет, — снова возразил Каэль.
— Нет? — Аня рассмеялась. — Даже Завоеватель не может отрицать правду и упрощать ее.
Он выхватил меч быстрее любого искусного фехтовальщика. Затаив дыхание, Аня озиралась в поисках угрозы, но Каэль лишь рассек воздух сверкающим стальным лезвием.
— Как и меч, мир не сбалансирован. Все просто. Грязная магия создает равновесие, искусственно придавая миру точку опоры, и заклинания — рычаги, определяющие баланс, — Каэль осторожно положил меч на луку седла лезвием от Ани. Он слегка надавил на рукоять, и меч наклонился острием вверх. — Ты говоришь, что для соблюдения баланса заклинание создает вес на второй чаше весов.
— Именно, — подтвердила Аня. — Так и есть.
— Грязное волшебство не создает, — покачал головой Каэль. — Оно перемещает с места на место. По твоим словам, оно добавляет человеку здоровья, украденное у кого-то другого. Если бы равновесие было истинным, здоровее становились бы обе стороны, а не одна за счет другой, — он наклонил рукоять еще сильнее. — Ты сама сказала, что заклинание, окрашивающее губы, должно было что-то обесцветить.
— Да, — хотя теперь Аня не была так уверена.
— Нет, волшебство украло цвет твоих волос и окрасило губы твоей матери, — Каэль еще сильнее наклонил рукоять. — Грязное волшебство не ищет баланс. Оно лишь ищет, откуда забрать, и искажает мир снова и снова, пока…
Меч соскользнул с седла, но Каэль быстро наклонился и, поймав его за лезвие, вложил в ножны. Урок был окончен, однако Аня всегда схватывала на лету.
— Пока не наступит Расплата, — тихо закончила она.
Каэль подтвердил ее правоту резким кивком. Аня покачала головой, уже не отрицая, но еще не веря.