Невеста рока. Книга 1 - страница 22
— Подумаешь! — сказал милорд. — Вы сумеете за этим проследить. Да и миссис Клак будет держать ее в строгости, как и остальных служанок.
— Как же мне ее использовать? — пробормотала Генриетта, напряженно думая. Самым страстным стремлением ее жизни было затмить всех остальных светских дам в Лондоне, давать самые блистательные вечера, и чтобы ей непременно завидовали, особенно Кларисса, маркиза Растинторп. Что ж, насколько ей известно, ни у кого, даже у Красавчика Браммеля (и у самой королевы Шарлотты), не было рабыни квартеронки.
Она сделает из этой малютки-красавицы свою личную служанку… свою игрушку… прихоть, каприз… и вот тут-то в Лондоне начнутся неиссякаемые разговоры, и внимание к ее персоне вырастет еще больше. Да, да, вне всяких сомнений, ей, Генриетте, станут завидовать все! Известно, как сложно в наши дни приобрести раба. И миледи лукаво посмотрела на мужа.
— А ведь удерживать это существо в рабстве незаконно, — проговорила она.
Джордж неодобрительно махнул рукой.
— Полагаю, мы уладим это, душа моя. Ведь всегда можно сказать, что она — сирота, которой мы предоставили приют. Словом «раб» следует пользоваться очень осторожно, а моя дорогая Генриетта отлично умеет быть осторожной.
Лицо миледи порозовело от удовольствия. Она любила лесть. Теперь Генриетта стала думать о том, как будет одевать маленькую девочку. Один день — под турчанку, с яшмаком[15]… о, как очаровательно будут смотреться над яшмаком ее глаза! В другой раз оденет ее пастушкой и даст пастуший посох с крюком… а может, за ней будет бежать крошечный ягненок… Эбигейл стала являть собой неприятное зрелище, ее глаза с постоянно воспаленными веками уже начинали раздражать Генриетту. Пусть лучше Эбигейл научит эту Фауну (кстати, недурное имя) ухаживать за ногтями миледи на руках и ногах, а также выполнять многие другие обязанности. Фауне придется точно следовать ее распоряжениям. Ведь она невольница, существо с негритянской кровью и будет использована как таковое. Кларисса, например, не терпит расхлябанности своего Зоббо. И Генриетта не позволит девчонке плохо работать!
— Ну что, любовь моя? — взволнованно спросил милорд.
— Ступайте, Джордж, переоденьтесь, — сказала Генриетта. — Я принимаю ваш столь необычный подарок. Она будет развлекать меня.
Сморщенный от волнения лоб его светлости расправился. Человек весьма недалекий, он примитивно судил о женщинах, особенно о Генриетте. Если она называла его «Памфри», значит, была им недовольна. Когда же супруга величала по имени, он считал, что в фаворе. Облегченно вздохнув, милорд склонился над холеной ручкой, протянутой к нему, и нежно поцеловал ее. Фауна увидела, как Памфри повернулся, чтобы уйти. В неразберихе и постоянных переменах последнего времени этот благородный джентльмен, как и грубый О’Салливан с «Морехода», стал для нее близким человеком, в доброте которого она уже убедилась. И вот он собрался уходить! Издав жалобный крик, Фауна бросилась вслед за ним.
— Не покидай меня! — воскликнула она.
— Немедленно вернись! — приказала Генриетта. Она не собиралась шутить. Джордж стал успокаивать девочку, однако миледи властным жестом указала ему на дверь, дернула сонетку и велела Эбигейл сходить за миссис Клак. Фауна рыдала и вырывалась. Но Генриетта пресильно ущипнула девочку и рукой, унизанной драгоценностями, схватила ее за золотисто-рыжие локоны, безжалостно выдернув целую прядь.
— А ну успокойся! Как ты смеешь следовать за его светлостью? Ты теперь моя и принадлежишь мне, понятно? Слышишь, гнусная девчонка?
Фауна не обращала внимания на угрозы миледи. Снова ею овладел страх. Генриетта была ошеломлена таким неповиновением. Иногда ее малютки дочери тоже своенравничали, однако она в таких случаях препоручала их нянькам и служанкам. Миледи редко тратила силы, чтобы успокаивать их, делать легче их детские горести. Она предпочитала показывать гостям дочерей, когда те были в хорошем расположении духа. И никогда еще Генриетта не видела, чтобы маленькая девочка вырывалась и вела себя столь необузданно. Миледи пришла в ярость и с размаху ударила Фауну веером по щеке.