Невеста сердится - страница 19

Эмили раздраженно вздохнула. Мгновение она молча смотрела на него, размышляя, стоит ли отвечать.

— Ну же, Эм. Кто был этот Генри?

Она пристально смотрела на него, нахмурившись.

— Если сама не скажешь, мне скажет кто-нибудь другой.

— Я была бы вам очень признательна, если бы вы не расспрашивали всех подряд обо мне.

— Ладно. Но тогда скажи, кто такой Генри?

— Лорд Генри Ковердейл, виконт Эйвзбери.

Саймон нахмурился, пытаясь сообразить, кто это такой, — он плохо знал аристократический мир Лондона.

— И что он такого сделал, что ты перестала доверять мужчинам?

Она печально улыбнулась:

— Он попросил меня выйти за него замуж.

Саймон чувствовал, как внутри у него растет напряжение, по мере того как кусочек за кусочком под напором его расспросов крошились стены, возведенные ею вокруг ее прошлого.

— Ты его любила?

Он не собирался задавать ей этот вопрос. Знал, что это его не касается. И все же затаив дыхание ждал ответа.

— Тогда мне казалось, что любила. Но я ошибалась.

Он перевел дух.

— Я была совсем молодой, мне едва исполнилось двадцать, когда я начала выезжать в свет. Голова была полна мечтаний. И я увидела его. Красивый, высокий, светловолосый, женщины его обожали. Я почувствовала себя польщенной, когда он стал проявлять ко мне интерес.

Саймон очень легко мог себе представить появление Эмили в Лондоне — конечно, она была как порыв весеннего ветра в холодных гостиных и бальных залах аристократов, которые сами давно превратились в ледяные скульптуры, без единой искры внутри. Как его отец.

— Я повстречалась с Эйвзбери, когда меня впервые вывезли в «Олмак» на бал. Я стояла рядом с бабушкой, охваченная отчаянием, что никто не пригласит меня танцевать и бабушка расстроится. Она так старалась найти мне хотя бы одного кавалера. — Эмили принялась разглаживать бледно-желтый шелк, закрывающий ей колени, будто пытаясь успокоить ту перепуганную юную девушку, которая стояла сейчас перед ее мысленным взором. — Мне казалось, что я слишком высокая, что волосы у меня слишком рыжие, а манеры напрочь лишены городского лоска. В тот момент я отдала бы что угодно, лишь бы стать маленькой и белокурой, как Анна.

Саймон про себя пожалел, что его не было в тот вечер в бальном зале. С каким удовольствием он повел бы эту рыжую красавицу танцевать!

— Мне казалось, что я стояла целую вечность в ожидании, что кто-нибудь спасет меня и пригласит на танец. — Она прижала ладони к коленям и вытянула длинные пальцы, точь-в-точь как кошка, выпускающая коготки. — И тут появился Генри, мы станцевали с ним, а потом у меня от кавалеров не было отбоя. Но моим героем стал Генри.

Саймон нахмурился, услышав горечь в ее голосе. Сколько лет прошло, а она все еще страдает. Этот Эйвзбери вонзил ей в сердце кинжал. И к своему немалому удивлению, Саймону захотелось оказаться тем самым мужчиной, который сумеет залечить душевную рану рыжеволосой красавицы.

— Не прошло и двух недель, как он сделал мне предложение. Это была такая честь для меня. — Она засмеялась, и так горько, что Саймону захотелось немедленно разыскать этого Генри Ковердейла, виконта Эйвзбери, и придушить мерзавца.

— Бабушка первая узнала о слухах, которые ходили о нем. Генри еще только отправился в Бристоль с намерением просить у моего отца моей руки, когда новость о нашей грядущей помолвке распространилась по Лондону. Так что, само собой, подруги моей бабушки сочли своим долгом сообщить ей все сведения, касающиеся моего будущего мужа.

Впервые в жизни Саймон почувствовал нечто вроде благодарности к злобным старым дамам высшего лондонского света.

— Что же о нем узнали?

— Помимо того, что он содержал белокурую любовницу и снимал для нее шикарный дом на Парк-лейн, Генри проиграл целое состояние за карточным столом и был по уши в долгах. После того как я приняла его предложение, он принялся раздавать направо и налево векселя под его «грядущую помолвку с состоянием Мейтлендов», которая должна была служить гарантией его денежных обязательств. Однако я отказывалась во все это верить.

— Но в конце концов все же поверила.

— Лишь когда он сам мне во всем признался. Он действовал исходя из убеждения, что я буду рада обменять свои деньги на его титул. Кроме того, считал вполне естественным для джентльмена содержать любовницу и после свадьбы.