Невидимые демоны - страница 20

Она заколебалась на мгновение, когда, сделав первый шаг по туннелю, погрузилась по щиколотку в мягкий песок, гораздо более сыпучий, чем в пустыне, оставшейся у нее за спиной. Она продолжала сердиться на Китобоя и не желала с ним разговаривать, но ей пришлось.

— Насколько почва надежна?

Китобой удержал ее за плечо, когда она чуть не потеряла равновесие.

— Вполне, Советница. К счастью, стены сделаны из совсем другого материала, иначе они мгновенно осыпались бы. Под ногами у нас песчаное покрытие, катарканцы носят сюда песок из карьера, который находится в семи милях. Местные жители строят стены из более прочного вида гравия; где они его собирают, я не знаю. Они обрабатывают его при помощи какого-то биологического метода, и он застывает, превращаясь в подобие цемента. Их сородичи в другом полушарии используют иные технологии.

Она высвободила ногу и, осторожно сделав один шаг, решила, что идти будет неудобно, но можно. Через несколько шагов она прищурилась и проговорила:

— Получается, что представители разных ульев ведут себя по-разному.

— Не во всем. Ведь они наделены разумом и умеют в случае необходимости справляться со своими инстинктами. Однако в данном случае речь идет не о творческом мышлении или способности учиться с целью изменить групповые поведенческие схемы. Например, у местных катарканцев нет ферм, как у их родичей на севере; они бы умерли от голода, если бы попытались перенять их опыт. Аборигены, живущие здесь, питаются омерзительно воняющей дрожжевой субстанцией, которую выращивают под землей, в наполненных водой баках.

— Что говорит о способности приспосабливаться к окружающей среде, — заметила Корт.

— В минимальной степени. Если вы возьмете несколько катарканцев из этого улья и перенесете их на север, большинство из них умрет голодной смертью и, наверное, лишь малая часть приспособится к новым условиям. К тому же они не способны справляться со случайными факторами: например, если вдруг рухнет пещера или появится маньяк из другого мира и примется резать их на куски.

— Они не могут стать присяжными, — проговорила Корт.

— Вот-вот.

Но именно эту проблему и предстояло решить.

Они спускались в улей, оставив за спиной дневной свет. Портативные лампы были здесь практически бесполезны — стены поглощали свет и категорически отказывались его отражать. Маленькие желтые круги, казалось, пугливо жались к ногам Корт и Китобоя, словно понимали, что их здесь не ждут, и не желали разгонять тени.

Когда Китобой и Корт углубились в пещеру и встретили первых обитателей, лучше не стало. Катарканцы, не замечая гостей, равнодушно шагали, выстроившись в цепочку и сосредоточившись на каком-то задании.

— Как правило, эти ребятишки к поверхности не приближаются, — пояснил Китобой. — У них наверху нет ферм, за которыми нужно ухаживать. Они поднимаются только за строительным материалом, но не более того. Я бы назвал это культурным различием, если бы культура имела к ним какое-то отношение.

Корт подумала о том, как часто дипломаты недооценивают местных жителей. Она не винила их в этом; она и сама часто думала об аборигенах, как о запертой двери.

Они продолжали спускаться вниз, в туннели, где воздуха становилось все меньше. Катарканцы спали или разговаривали, сблизив лица и переплетая волоски на ногах. Все они походили друг на друга, как две капли воды. Возможно, их разговоры были наполнены смыслом, но ничто в поведении туземцев не указывало на то, что они молятся или обмениваются мнениями, шутят или спорят.

Однако механической целеустремленности тех катарканцев, что они встретили на верхних уровнях, здесь не было и в помине. Корт с Китобоем добрались до жилых помещений, и у нее каким-то непостижимым образом сложилось впечатление, что катарканцы тут отдыхают и просто общаются друг с другом. Трудно назвать такое поведение проявлением разума, но для начала неплохо.

— Я назвал это место Центральным бульваром, — сказал Китобой.

— Почти во всех ульях есть что-то подобное. Здесь проходит их общественная жизнь — или что-то вроде того.

— А когда мы увидим умирающих? — спросила Корт.