Невидимый мир - страница 7

   Она вздохнула.

  -- А карьера эта моя... думаешь, не говорят за спиной - мол, родители подталкивают? - спросила она, - вообще это ужасно, иметь таких родителей! То есть, сами по себе они, конечно, прекрасные, но...

   Ивик отхлебнула кофе. Да, что уж греха таить, даже у нее самой возникали такие мысли. Ашен - дочь шемана 3го уровня Эльгеро иль Роя, главнокомандующего всей шематы Тримы, всей дейтрийской агентуры на Триме. А мать Ашен - Кейта иль Дор, одна из самых известных фантом-операторов - а это ценнейшие редкие специалисты.

  -- Тебе надо совершить что-то такое, чтобы ты сама... ну сама, вне зависимости от родителей, стала известной, - задумчиво сказала Ивик.

  -- Вот именно! Вот и получается, что требования намного выше, чем к другим. А... - Ашен махнула рукой, - ладно, неважно это. Тебе-то как здесь? Что тяжело, я понимаю, школа же. А вообще? Тебе, если честно, на Триме нравится?

  -- Ну... да, - сказала Ивик, - здесь снабжение... то есть я имею в виду, здесь продукты, барахло - я детям часто беру что-нибудь. Здесь красиво, опять же. Культура интересная. А то, чем мы занимаемся... Опять же, это не в патрулях торчать. Разнообразие все-таки. Будет что внукам рассказать, - она улыбнулась.

  -- Но? - спросила Ашен. Ивик кивнула.

  -- Да, есть, наверное, и но... Иной раз думаешь - работать там, защищать Дейтрос - это как-то... честно. Знаешь, мне как в квенсене объяснили это, вбили - так я и понимаю. В Дейтросе населения меньше двух миллионов. В Дарайе - восемь миллиардов. Дорши реально стараются нас уничтожить, это правда. И уничтожают при возможности. Гэйны - ладно, можно там всяких громких слов не говорить - но ведь правда гэйны Дейтрос постоянно прикрывают. Защищают границу. Это нужно, это всем понятно.

  -- Ага. А здесь вроде не то что-то? Я же знаю, Ивик. Для таких людей, как ты, важно не то, чтобы работа была интересной... или легкой... важно чувствовать, что твоя работа нужна людям. Или Богу. В общем - нужна. У меня это тоже так, но наверное, в меньшей степени.

   Ивик смотрела на подслеповатое оконное стекло, за которым наконец-то зарядил мелкий серый дождичек. Уютное все же кафе. Черные деревянные столики, стойки, ничего лишнего. И дождик моросит за окном. В свободное время Ивик частенько приходила сюда с эйтроном-ноутбуком и писала очередной рассказ или продолжение романа, попивая капуччино из чашки. Дома у нее отдельная комната, но здесь как-то уютнее...

  -- - Вот именно, Ашен. Именно так. У меня есть чувство, что здесь мы занимаемся чем-то не тем. Я не уверена, что это морально и правильно - воздействовать на сознание землян... у них своя жизнь, свой выбор. Вот работать в третьем отделе - защищать Землю от физической гибели - я бы хотела. А ты все про стратегию...

  -- Ну ты же сама понимаешь. Дарайцы первыми начали воздействие. Более двухсот лет уж как. Если бы мы не вмешались, Земля стала бы подобием Дарайи. Христианская церковь была бы здесь запрещена. Любые политические сопротивления задавлены. Иерусалим, возможно, снесли бы с лица Земли или уничтожили бы христианские святыни... И вся эта дарайская гадость была бы здесь воплощена. Весь смысл нашей работы в течение многих веков, гибели наших гэйнов, и что хуже всего - смысл гибели Старого Дейтроса - пропал бы. Мы ведь живем ради сохранения христианства и Земли. Ты же видишь, как сильно давит Дарайя. Посмотри, еще лет десять назад эвтаназия в Европе была запрещена, а теперь - пожалуйста, везде... Еще вырос разрыв между богатыми и бедными странами. Или вот только что в Германии приняли закон о разрешении использования фетальных тканей в терапии - ведь вся цепочка прослеживается, кто проталкивал этот закон.

  -- Да, да, - согласилась Ивик, - я все понимаю. Прекрасно понимаю. Но... наверное, мне надо это понимать как-то глубже. А я даже вообразить не могу - как, что убедит меня в этом. Например, в квенсене я ведь сначала даже убивать доршей не могла. В бою. Мне умереть было легче. А помнишь тот поселок в Килне? Хойта, которого они... так страшно убили. Детей сожженных... Я когда это все увидела, у меня с тех пор никогда больше не было сомнений - да, их надо убивать. Да, это наш долг.