Невидимый современник - страница 15

Быстрые нейтроны, проходя через вещество, время от времени сталкиваются с атомными ядрами. Большинство ядер значительно тяжелее нейтронов. В результате столкновения ядро лишь слегка вздрагивает, а нейтрон отскакивает и летит в другом направлении. Но совершенно особый случай — ядро водорода. Масса его почти такая же, как и у нейтрона. Поэтому, если быстрый нейтрон сталкивается с ядром водорода, то для последнего удар оказывается весьма чувствительным. Оно не может удержаться на месте и отлетает на довольно большое расстояние. Впрочем, лучше говорить не «оно», то есть ядро, а «он» — протон, так как ядро водорода состоит из одного-единственного протона.

Такие протоны, выбиваемые быстрыми нейтронами, называют протонами отдачи. Протон — заряженная частица, и вдоль своего пути он создает ионизации. Густота ионизаций оказывается хотя и не такой большой, как у альфа-частиц, но гораздо более высокой, чем у всех остальных излучений, с которыми мы успели познакомиться.

Медленные нейтроны, которые я попробовал сравнить со снежками, во время своего путешествия в недрах вещества захватываются атомными ядрами, как бы прилипают к ним. В результате, как правило, образуются неустойчивые ядра, что приводит к ядерным реакциям, сопровождаемым излучением. Реакции идут разные, поэтому и излучение оказывается смешанным.

Где начало того конца, которым оканчивается начало?

Козьма Прутков. «Плоды раздумья»

В 1858 году в гостинице «Три императора», в Париже на Луврской площади, знаменитый французский писатель Александр Дюма-отец встретился (довольно случайно) с видным русским вельможей графом Кушелевым-Безбородко…

Нет, я не собираюсь писать о Дюма. Это действительно совсем-совсем другая история, которая уже многократно была рассказана и в большей или меньшей мере читателю известна. Хочу только напомнить об исключительном интересе обоих Дюма (отца и сына) к России. Дело не только в несчастной любви сына к графине Нессельроде и в счастливой и продолжительной к Надежде Нарышкиной, а и в том, что плодовитому перу отца принадлежал роман о русских декабристах: «Записки учителя фехтования» (разумеется, запрещенный в России и сделавший Николая I смертельным врагом Дюма).

Дюма-отец мечтал о путешествии по России — стране, в те времена еще совершенно экзотической для иностранцев. И вот — знакомство с русским вельможей, приглашающим в гости. Да и на престоле сидит уже не Николай I, а Александр II, не питающий столь «личных» чувств к Дюма. Короче, визу удается получить, и Дюма-отец отправляется путешествовать по России.

Описывать путешествия я тоже не буду. Не буду даже рассказывать о том, как писатель встретился в Нижнем Новгороде с графом Иваном Александровичем Анненковым, бывшим декабристом, и его очаровательной женой-француженкой, урожденной Полиной Гебль, добровольно поехавшей с мужем в сибирскую ссылку. А эта встреча особенно примечательна: ведь главными героями «Учителя фехтования», написанного 18 годами раньше, были именно супруги Анненковы.

Перенесемся в Закавказье, в Нуху — уездный город Елизаветпольской губернии. Пребывание Дюма в Нухе меньше всего занимает историков литературы, а для нас с вами интересно как раз оно.

Во время путешествия по России Дюма гостил у людей именитых, для которых пригласить к себе прославленного писателя было делом чести. В Нухе Дюма оказался гостем начальника Нухинского края Романа Тархнишвили. В Закавказье Дюма получил полную дозу романтики и гастрономии, которых искал в своем путешествии. Ущелья, джигиты, древние замки, легенды, южные красавицы, шашлыки, сациви, кахетинские вина…

Насыщенная программа трудоемких развлечений не помешала писателю обратить внимание на одиннадцатилетнего Вано — сына его гостеприимного хозяина. А мальчик действительно стоил этого. Он был не только ловок и смел, этот истинный сын гор, но и на редкость смышлен и любознателен. Несмотря на юный возраст, он вполне свободно владел и русским и французским языками.

Вано не только слушал увлекательные истории автора «Трех мушкетеров», который был блестящим рассказчиком, особенно за столом, после нескольких бокалов доброго вина. Вано и сам многое мог рассказать предмету своего обожания.