Невиновный клиент - страница 64
— Теперь ты можешь опустить свои руки.
— Что?
— Энджел, люди скрещивают руки, когда чувствуют угрозу или нападение. Это признак защитной реакции, и я не хочу, чтобы ты так делала, когда будешь давать свидетельские показания. Теперь расскажи мне о синяках на твоем лице. Те, которые засняла полиция.
Она снова заколебалась и бессознательно коснулась пальцами щеки. Затем она начала быстро моргать.
— Я врезалась в дверь, — произнесла она, наконец.
— Когда?
— Думаю, на следующий день.
— Где?
— В клубе. Я как раз собиралась войти в дверь, и кто-то открыл ее с другой стороны. Она ударила меня прямо по лицу.
— Эрлин сказала мне, что после убийства Тестера ты не возвращалась в клуб.
— О, точно. Должно быть, это было накануне.
— В день смерти Тестера?
Она кивнула.
— Ты уверена?
— Да.
Кто был по другую сторону двери?
— Я не помню.
— Ты не помнишь человека, который так сильно ударил тебя, что на щеке остался синяк?
— Я вспомнила. Это была Хизер.
Маленькие капли пота выступили у нее на лбу, и я решил ослабить напор. Я задался вопросом, может ли Хизер подтвердить, что та ударила Энджел дверью, и сделал пометку, чтобы Диана Фрай поговорила с ней. Энджел осознанно убрала руки с груди и положила их на стол. Я заметил, что кожа на них была обесцвечена — несильно, но слегка бледная примерно на пару сантиметров выше запястья. Я вспомнил, что Эрлин сказала мне спросить ее о ее руках. Очень нежно я коснулся одной из них.
— Что у тебя с руками? — спросил я.
— Я обожгла их, когда была маленькой.
Она произнесла ровным, монотонным голосом, и выражение на ее лице стало совершенно пустым.
— Как?
— Я готовила овсянку для моих братьев и сестер. — Она замолчала надолго. — И я уронила ложку в кастрюлю… нечаянно.
Она снова сделала паузу.
— И?
— Мама Бетти всунула мои руки в кастрюлю и заставила вытащить ее.
— И твои руки выглядят так из-за ожогов?
Она кивнула.
— Сколько тебе было лет?
— Я не уверена. Пять, может быть, шесть.
Я вздрогнул. Она рассказала, что произошло, словно описывала прогулку в парке. Внезапно она стала далекой и безразличной, как будто кто-то закрыл створку.
— А твой приемный отец? Он также причинил тебе зло?
Второй кивок.
— Ты хочешь рассказать мне об этом?
В ее глазах появились слезы. Она не ответила, да ей и не надо было.
— Такое часто случалось?
Она снова кивнула, и слезы начали течь по ее щекам.
— Энджел, ты что-то скрываешь от меня?
Она начала говорить, но остановилась. Я вдруг понял, что участвую в конкурсе по перетягиванию каната, в котором Энджел играет роль веревки. Кто-то еще тянул на другую сторону, и я подозревал, что это Эрлин. Она заплакала, встала и прислонилась к столу. Ее плечи начали вздрагивать, губы дрожали. Рыдания усиливались с каждой секундой, и, прежде чем я это понял, она впала в истерику.
— Пожалуйста, — сказал я, когда она остановилась, чтобы перевести дыхание после одного особенно пронзительного рыдания. — Энджел, постарайся успокоиться. Единственное, что я хочу, это узнать правду.
Она посмотрела на меня и сказала, что я зашел слишком далеко, и сделала глубокий вдох.
— Почему ты не хочешь мне верить? — закричала она. — Я же сказала, что не убивала его! Почему ты задаешь мне все эти вопросы? Я думала, ты на моей стороне. Я думала, ты друг!
Она повернулась и начала бить кулаками в дверь.
— Подожди. Расслабься, Энджел. Я на твоей стороне.
Я встал со стула и потянулся к ее плечу.
— Не трогай меня! Держись от меня подальше!
Дверь открылась, и она почти рухнула в руки охранника.
Я подошел к ней, но второй надзиратель ткнул мне пальцем в грудь и сказал:
— Назад.
Он был совершенно серьезен и вооружен, и у меня было чувство, что он готов сделать все, чтобы защитить именно эту конкретную заключенную.
Я поднял руки и отступил назад в комнату, и он захлопнул дверь перед моим лицом.
28 июня
13:30
В субботу утром Ронни вошел в офис, расположенный в задней части клуба, в то время как Эрлин занималась документами. Она сразу поняла, что его что-то беспокоит. У Ронни на подбородке была такая милая маленькая ямка, что когда он был чем-то расстроен, то особенным образом сжимал губы, и ямочка становилась глубже и заметнее. Ямочка напоминала Эрлин о Гасе, что было вполне естественно, так как Ронни был его племянником. Он не был таким же красивым, как Гас, но все равно выглядел красавцем: высокий, хорошо сложенный, с темными волосами и голубыми глазами. Единственное, что не нравилось Эрлин, — это уродливые татуировки по всему телу, тянущиеся от шеи по его рукам вплоть до пальцев. Из-за них он походил на бандита.