Невиновный клиент - страница 64

— Теперь ты можешь опустить свои руки.

— Что?

— Энджел, люди скрещивают руки, когда чувствуют угрозу или нападение. Это признак защитной реакции, и я не хочу, чтобы ты так делала, когда будешь давать свидетельские показания. Теперь расскажи мне о синяках на твоем лице. Те, которые засняла полиция.

Она снова заколебалась и бессознательно коснулась пальцами щеки. Затем она начала быстро моргать.

— Я врезалась в дверь, — произнесла она, наконец.

— Когда?

— Думаю, на следующий день.

— Где?

— В клубе. Я как раз собиралась войти в дверь, и кто-то открыл ее с другой стороны. Она ударила меня прямо по лицу.

— Эрлин сказала мне, что после убийства Тестера ты не возвращалась в клуб.

— О, точно. Должно быть, это было накануне.

— В день смерти Тестера?

Она кивнула.

— Ты уверена?

— Да.

Кто был по другую сторону двери?

— Я не помню.

— Ты не помнишь человека, который так сильно ударил тебя, что на щеке остался синяк?

— Я вспомнила. Это была Хизер.

Маленькие капли пота выступили у нее на лбу, и я решил ослабить напор. Я задался вопросом, может ли Хизер подтвердить, что та ударила Энджел дверью, и сделал пометку, чтобы Диана Фрай поговорила с ней. Энджел осознанно убрала руки с груди и положила их на стол. Я заметил, что кожа на них была обесцвечена — несильно, но слегка бледная примерно на пару сантиметров выше запястья. Я вспомнил, что Эрлин сказала мне спросить ее о ее руках. Очень нежно я коснулся одной из них.

— Что у тебя с руками? — спросил я.

— Я обожгла их, когда была маленькой.

Она произнесла ровным, монотонным голосом, и выражение на ее лице стало совершенно пустым.

— Как?

— Я готовила овсянку для моих братьев и сестер. — Она замолчала надолго. — И я уронила ложку в кастрюлю… нечаянно.

Она снова сделала паузу.

— И?

— Мама Бетти всунула мои руки в кастрюлю и заставила вытащить ее.

— И твои руки выглядят так из-за ожогов?

Она кивнула.

— Сколько тебе было лет?

— Я не уверена. Пять, может быть, шесть.

Я вздрогнул. Она рассказала, что произошло, словно описывала прогулку в парке. Внезапно она стала далекой и безразличной, как будто кто-то закрыл створку.

— А твой приемный отец? Он также причинил тебе зло?

Второй кивок.

— Ты хочешь рассказать мне об этом?

В ее глазах появились слезы. Она не ответила, да ей и не надо было.

— Такое часто случалось?

Она снова кивнула, и слезы начали течь по ее щекам.

— Энджел, ты что-то скрываешь от меня?

Она начала говорить, но остановилась. Я вдруг понял, что участвую в конкурсе по перетягиванию каната, в котором Энджел играет роль веревки. Кто-то еще тянул на другую сторону, и я подозревал, что это Эрлин. Она заплакала, встала и прислонилась к столу. Ее плечи начали вздрагивать, губы дрожали. Рыдания усиливались с каждой секундой, и, прежде чем я это понял, она впала в истерику.

— Пожалуйста, — сказал я, когда она остановилась, чтобы перевести дыхание после одного особенно пронзительного рыдания. — Энджел, постарайся успокоиться. Единственное, что я хочу, это узнать правду.

Она посмотрела на меня и сказала, что я зашел слишком далеко, и сделала глубокий вдох.

— Почему ты не хочешь мне верить? — закричала она. — Я же сказала, что не убивала его! Почему ты задаешь мне все эти вопросы? Я думала, ты на моей стороне. Я думала, ты друг!

Она повернулась и начала бить кулаками в дверь.

— Подожди. Расслабься, Энджел. Я на твоей стороне.

Я встал со стула и потянулся к ее плечу.

— Не трогай меня! Держись от меня подальше!

Дверь открылась, и она почти рухнула в руки охранника.

Я подошел к ней, но второй надзиратель ткнул мне пальцем в грудь и сказал:

— Назад.

Он был совершенно серьезен и вооружен, и у меня было чувство, что он готов сделать все, чтобы защитить именно эту конкретную заключенную.

Я поднял руки и отступил назад в комнату, и он захлопнул дверь перед моим лицом.

28 июня

13:30

В субботу утром Ронни вошел в офис, расположенный в задней части клуба, в то время как Эрлин занималась документами. Она сразу поняла, что его что-то беспокоит. У Ронни на подбородке была такая милая маленькая ямка, что когда он был чем-то расстроен, то особенным образом сжимал губы, и ямочка становилась глубже и заметнее. Ямочка напоминала Эрлин о Гасе, что было вполне естественно, так как Ронни был его племянником. Он не был таким же красивым, как Гас, но все равно выглядел красавцем: высокий, хорошо сложенный, с темными волосами и голубыми глазами. Единственное, что не нравилось Эрлин, — это уродливые татуировки по всему телу, тянущиеся от шеи по его рукам вплоть до пальцев. Из-за них он походил на бандита.