Невозможная музыка - страница 35

— Твоя мама не заругается, что я без разрешения выдернула?

— Ну, чем-то же надо запастись… У нас продуктов вечно в обрез. Пойдем поищем?

Первым делом вместо продуктов на кухне нашлось несколько прозрачных пакетиков, смятых, как использованные носовые платки. Ловко встряхнув, Лилька сунула морковку в один из них. А в самый большой Саша насыпал картошки, брезгливо отпрянув от взметнувшейся вверх пыли:

— Будем в золе запекать. Знаешь, как вкусно? Мы с ребятами так делали.

— Ты говорил! На турслете, да? А нас вечно гоняют, когда дождь льет, — пожаловалась она. — Хорошая погода стоит-стоит, а никто никуда нас не ведет. А как дождь, так… Ты соль взял? И чая надо такого — в пакетиках. Знаешь, который — "дерни за веревочку"…

Саша усмехнулся:

— Только пещера все равно сама не откроется, она же камнями завалена.

Быстрый Лилькин взгляд заставил его насторожиться, хотя спросила она тем же беспечным тоном:

— А если кто-то уже отвалил эти камни?

— Кто?

— Ну, кто-то! На картине же пещера открыта…

Про его отца она ничего говорить не стала, но Саша и сам догадался, кто имеется в виду.

— Это же просто картина! — он постарался, чтобы это прозвучало уверенно. — И потом дядя нарисовал так, что мой отец еще только поднимается туда. Значит, освободить вход он никак не мог. И, знаешь что? Если на самом деле пещера была завалена камнями… А к чему Иоланте врать? Значит все, что дядя нарисовал — просто выдумка. И мой отец вообще не ходил туда! Он просто это вообразил. Как Латвию свою воображал.

— Наверное, — сразу же согласилась Лилька. — Ведь твой папа уже сто раз вернулся бы оттуда, правда? Это же не так далеко, даже если идти, а не на электричке ехать.

"Вернулся бы… Если б захотел", — Саша отошел к высокому старому буфету и достал с нижней полки уже начатую пачку рафинада.

— Возьмем?

— Весь? — оживилась Лилька.

— Нет, кусочек, — съязвил он. — Хотя и весь — куда? Отсыплем немножко. Попробовать хочешь?

Она воровато улыбнулась и проворно схватила с его ладони белый кубик. Щека у Лильки сразу же раздулась, всю физиономию перекосило на бок.

— Вот такой флюс и вырастет, если будешь много сладкого есть, — зловеще посулил Саша.

Хлюпнув слюной, Лилька виновато призналась, смешно шепелявя:

— А я люблю. Но у меня все равно только в одном зубе дырочка есть. Была то есть… Там, сзади. Дедушка говорит, что у моей мамы зубы такие же хорошие были. Он — мамин папа, я не говорила?

— Нет, — Саша протянул ей всю коробку. — Будешь еще? Бери, сколько хочешь.

Лилька выскребла из плотного ряда еще пару кусочков и положила на стол. Посмотрев на жалкий остаток, Саша мужественно сказал:

— А я вообще без сахара чай люблю. Ты там можешь съесть мою долю.

Перестав жевать, она с усилием сглотнула и уставилась на него с подозрением:

— Ты разве утром без сахара пил? Я же помню, ты ложкой звенел! Я еще подумала, какая она красивая. Я когда вырасту, тоже красивой посуды накуплю. Как у вас или у Иоланты… А ты все-таки с сахаром пил, теперь я точно вспомнила.

— Это я так, за компанию, — отмахнулся Саша. — Я же не девчонка, чтоб за сладким гоняться.

Это ее ничуть не обидело. Лилька никогда не сердилась на природу за то, что создана девочкой. В этом даже были свои преимущества, которые она уже обнаружила. Например, если у кого-то из соседей вдребезги разлетается окно, подозрение всегда падает на кого-нибудь из мальчишек, и начинают приставать к их родителям. Правда, если в таких случаях дело доходило до порки, Лилька все равно сознавалась. Дедушка ведь никогда ее не порол. Только вздыхал: "А следовало бы…"

— Он ведь жив, правда? — со страхом прошептала Лилька, начисто забыв о сахаре.

Сашка помрачнел:

— Маму никто не переубедит. Она даже слышать не хочет о том, что он умер. А я уже и не знаю…

— Ты о своем папе? — не сразу догадалась она. — А я о дедушке.

Темные брови мальчика тотчас разъехались, потом приподнялись, и он рассмеялся:

— Да твой-то дедушка, конечно, жив! Идиоты они, что ли, убивать его?

— Почему-то я его не вижу, — Лилька вздохнула. — Так, как я тебе говорила. Тебя вот видела, маму твою, а дедушку никак не могу.

— Это потому, что ты слишком стараешься. Нас же ты не пыталась увидеть! Это само собой произошло. А о нем ты все время думаешь, это тебе и мешает.