Невстречи - страница 2

Как порядочный ученый,

Первый свой эксперимент

Я провел с душою черной,

Выбрав правильный момент.

И душа сопротивлялась,

Уцепившись в телеса,

А потом не удержалась,

Стала осью колеса.

Колесо века считает

И обратно не спешит,

И никто не проклинает

Эпиляцию души...

Голубастое небо

Голубастое небо искрится

Перецветами голубей.

Неказистая, в общем-то, птица,

Не таких уж высоких кровей,

Но выклёвывает раздраженье,

Невниманье, брюзгу, маету,

И уносится корабельно

В голубастую высоту.

С высоты – нам расти до песчинок –

Те хоть ветер, играя, несёт,

С высоты безразлично, кто инок,

Кто убийца, а кто звездочет.

Я внизу суечусь микроскопно:

Насыщаюсь, почкуюсь, делюсь,

Но мечтаю на месте на Лобном,

С девкой-славой пропеть хриплый блюз.

Память семенников

Не голосом, не разноцветным волосом,

Не скрипом, наполняющим альков,

Не содроганья запредельным космосом –

Жива ты памятью семенников.

Твои обеды – спазмы поджелудочной,

Твои подруги – цепь гемикраний,

Твой смех – этап насилья промежуточный,

Но только вот семенники, они

На что-то реагируют невнятно,

Зато вполне отчетливо на вид.

Быть может, на застенчивые пятна

На (как их там?) на ямочках ланит?

Или на запах вечного желанья –

Обрести соединенность глаз?..

Я ухожу – возможно, на закланье,

Я прихожу – возможно, про запас.

Медицѝнское

Твои крылья не станут белыми

От застывшей на холоде влаги.

Разродишься стихами дебелыми,

Словно шунт наложил в мотокраге,

Словно дал фторотана с избытком

И убил этим ангела напрочь,

И не станет чудовищной пыткой

Звук того, что ты вымучал за ночь.

Заразишься «травлей» соседей

О рессорах, о качестве водки,

О геройской над шлюхой победе,

И что лещ лучше «лавится» с лодки.

Всё обычно, ведь обухом время

Не тебя одного ударяло,

Не одно стихоплётное бремя

На-гора лёгкий «пшик» выдавало.

Всё обычно... Дотлеют вагоны,

Паровоз не вчера отцепился,

И, похоже, нет смысла в погоне,

Да и был ли он, смысл, или снился?..

Меняющие богини

Готовлюсь к сентябрю.

Листаю листопады,

Пытаюсь ухватиться за стынущую синь.

И всё закономерно, и снова всё как надо:

Мы – зябнущая паства меняющих богинь.

Они меняют небо на свод дождеточащий,

Меняют остановки на скопища зверей,

Промокших, гомонящих, дерущихся, вопящих

О сантиметрах суши в маршрутке у дверей.

Меняющим богиням всё, в общем, безразлично:

Ломать ли судьбы людям иль застилать зарю,

Им всё равно, что я...

Но не хочу о личном.

Листаю листопады.

Готовлюсь к сентябрю.

Август

Я знаю, в сквере сломали липы,

А на скамейках наглеют маты.

Мы перепели – из горла хрипы,

И заржавели в кладовке латы.

Я видел, в сквере пока что лето,

Не брызжет жёлтым в зелёной массе,

И кто-то верит – надолго это;

Но что ж скамейки не перекрасят?..

Так вот он – август.

Август –

На мачте лета усталый парус.

Дыша разлукой, везёт «Икарус»

Меня куда-то, где ты и август.

Я слышал, в Конго растут бананы,

В туземных семьях ждут прибавленья,

А наше лето трясёт каштаны,

Дразня прохладным прикосновеньем.

Припоминаю, как будто август,

Давно созрели мечты и фрукты,

А я тебе небритый нравлюсь,

Да слышал, слышал, что просто друг ты.

Перелопачу созвучий горы,

Средь них записка, тобой напета,

Что день назначен и очень скоро

Ты будешь рядом... но гибнет лето.

Так вот он – август.

Август –

На мачте лета усталый парус.

Дыша разлукой, везёт «Икарус»

Меня куда-то, где ты и август.

Война косит рожь

Виноватое небо над нами,

День колотит июньская дрожь;

Поработали б мы жерновами,

Но война косит рожь.

Хор войны стоголосьем орудий

Прославляет ревущую смерть;

Порыбачили б мы на запруде,

Но война ставит сеть.

Нам бы с пулей поющей поспорить,

Жизнь свою держим наперевес;

Нам бы строить, дома наши строить

Но война валит лес.

Сумасбродные трассы бледнели,

Уходя в заалевшую высь;

Нам не склеить уже те недели,

Ведь война режет жизнь.

Война режет жизнь…

Война режет жизнь…

В тебе

В тебе, как в чашке с кофе крепким,

Я растворю кусочек счастья,

Чтоб подсластить хинин ненастья,

Чтоб дождь спалить в каминной клетке,

Чтоб в мягком кресле, словно в люльке,

Вернуться в детства безмятежность,

Чтоб ощутить тепло и нежность,

Не отправляясь в Акапулько,

Чтоб, в суете не замыкаясь,

Отдаться полуночной лире,

Ведь рай в твоём уютном мире

Возможен – я не сомневаюсь.