Нея - страница 9

— Морис, пожалуйста, давай…

Он встает, спускает брюки, снимает туфли, затем трусы. Нижняя рубашка свисает до бедер. У него действительно не слишком красивые бедра — довольно узкие и длинные. Все же чудесные светлые волосы на его руках очень возбуждают меня. Не знаю почему, но эти замечательные светлые волосы на теле Мориса, равно как и его пристальный совиный взгляд, вызывают у меня желание поцеловать его и прижать к себе!

— Теперь ляг на меня.

Он, по-прежнему молча, повинуется. Ничего, абсолютно ничего не происходит. Я не чувствую его растительности, как предполагала. Его твердый член — как барьер между нами. У него какой-то одержимый взгляд — а интересно, чем одержимый? Что касается меня, то я не чувствую ничего, кроме чего-то похожего на спазм в животе. Морис тяжелый, и мне больно. Так, уже лучше: теперь он раздвигает мои ноги. Я позволяю ему это сделать, ведь у него, конечно же, намного больше опыта. Я должна полностью подчиняться ему, иначе допущу какой-нибудь промах, и он поймет, что я абсолютный новичок в этом деле.

Он еще шире раздвигает мои ноги. И вот оно! Конечно! Я всегда это знала. Я же видела котов и собак. Во всяком случае, я знала из уроков по половому воспитанию, что его половой член должен войти в меня.

Но я думала, это произойдет после занятия любовью. Значит, ты занимаешься любовью, и в это время член входит в тебя. Интересно, как это может быть? Такой большой предмет, такая палка никогда не сможет пролезть в это очень маленькое отверстие, кажущееся таким плотным вокруг моего пальца.

Но все же я раскрываюсь, такая влажная, как если бы играла сама с собой. Я ожидаю, а ожидание меня всегда волнует. Кроме того, недавно я заметила за собой одну уловку: когда ласкаю себя, иногда держу руку в нескольких дюймах от моего лона в то время, как мне больше всего хочется погладить себя. Это длится порой в течение нескольких минут.

Мое влагалище увлажнено. Можно даже сказать, весьма обильно увлажнено. Иногда я даже испытываю большие затруднения, так как, если ласкаю себя слишком быстро, появляются и капли.

Я готова — и вот он пронзает меня, опустошает!.. Больно… Кажется, я вот-вот закричу во весь голос. И вроде даже кричу. Нет, конечно, нет, потому что Морис на мне, в этот раз он во весь рост лежит на мне, локти на постели по обе стороны моего тела. Его голова во впадине моего плеча, он вздыхает, что-то говорит:

— Это было изумительно, Нея, Нея, моя любимая!.. Нея, теперь ты женщина. Это было чудесно! Ты женщина. Чудесно, это было чудесно, Нея!

Не знаю, что в этом было такого чудесного? Мне было слишком больно. Но я уверена, это было именно то, чего я ожидала. То, чем мы только что занимались, конечно же, и есть любовь. Еще я знаю, что, даже испытывая невероятную боль, я почувствовала, как что-то словно взорвалось во мне: я чувствовала судороги внутри себя и моментами испытывала нечто очень похожее на удовольствие. Ничего похожего на то, что я давала себе каждый день. У меня, однако, появилось предчувствие того, что в будущем я начну совсем иначе воспринимать такое удовольствие — полно, неистово и с куда большим удовлетворением.

— Я женщина, Морис?

— Да, Нея…

— Я твоя женщина, Морис?

Она поддавалась мне, как игрушка; я не злоупотреблял своей властью; вместо того, чтобы подчинить ее своим желаниям, я стал ее защитником.

Шатобриан. «Посмертные записки»

Морис ушел. Он еще раз закрыл за собой дверь. Я почти не двигалась. Опять я в объятиях этого медленно тянущегося и ленивого полудня. Нежно провожу пальцем по своему бедру. Немного поворачиваюсь, чтобы лучше видеть. Уже высохшая кровь имеет оттенок розовой акварели. Но я знаю, что та, другая жидкость, по консистенции похожая на яичный белок, — сперма, мужская сперма. Со знанием дела повторяю запрещенное название. Не важно, как часто употребляют его в разговоре, но родители и учителя, словно ненормальные, по-прежнему стараются заставить нас поверить, что сейчас от нас ничего не утаивается, — но как только вы попытаетесь произнести слово «сперма», как если бы сказали «хлеб» или «трава», вы сразу увидите, как вытянутся их лица! Слово «сперма» — запрещенное слово, потому что и само занятие любовью остается запретным. Во всяком случае, для девушки моего возраста.