Незавершенная революция - страница 13

Таким образом, слухи об изначальной антизападности России, в том числе при Иване Грозном, сильно преувеличены апологетами ее «особого пути». Россия воспринимается ключевыми державами и центрами силы Запада как его периферийная, представляющая интерес часть — будь то в качестве источника природных ресурсов и рынка сбыта для английского капитала или потенциального союзника в борьбе против османов для ряда европейских монархий, или объекта миссионерства либо вовлечения в унию — для Рима.

Кстати об османах. Для католических монархий Западной Европы на тот момент это была внешняя угроза номер один. Я не случайно выделяю католиков, а не пишу о христианах в целом, потому что в войне католиков и протестантов, которая охватит Европу чуть позже (в первой половине XVII века), а после, с созданием Вестфальской системы драматически изменит ее политический ландшафт, создав современную Европу государств-наций, османы поддерживали протестантов и служили для них вдохновляющим примером. Так голландские гёзы (watergeuzen) имели своим девизом Liever Turks dan Paaps («Лучше Турки чем Паписты») либо Liever Turksch dan Paus («Лучше Турки чем Папа»), а символом — полумесяц на красном знамени, нося эти полумесяц и девиз в виде медальонов.

Присоединение России к антиосманской коалиции, особенно если бы ее увенчала уния, могло, с одной стороны, ознаменовать торжество ее клерикальной партии, которая де-факто отстаивала католическую модель церковно-общественно-государственных отношений. С другой стороны, оно превратило бы Россию в один из фронтов западно-османской войны. Грозный, однако, не пошел ни на то, ни на другое — к неудовольствию, возможно, не только клерикалов, но и боярской элиты, сосредоточенной в Избранной раде, чей лидер Андрей Курбский после опалы переберется в Литву. Известно, что члены Избранной рады склоняли Ивана завоеванию Крыма, что с высокой вероятностью привело бы к войне с османами. Однако он предпочел войну с Ливонским орденом, сидевшим на русско-североевропейском и в частности русско-английском транзите, что существенно осложняло соответствующую торговлю. К слову, по понятным геополитическим причинам, Англии османы тоже не угрожали, и ей было невыгодно, чтобы Россия присоединилась к войне с ними, зато было выгодно, чтобы она взяла под свой контроль южнобалтийские порты, что интенсифицировало бы проникновение английского капитала на русский рынок в обход немецких комиссионеров, как это и случилось на первой стадии Ливонской войны после русских побед.

Была и другая причина, по которой Иван мог не желать идти на конфронтацию с османами. И тут надо понимать, чем в то время были османы вообще и чем они стали конкретно для Ивана. Вопреки расхожим представлениям о дикости и варварстве «турок», Османское государство не только было, возможно, сильнейшей державой Старого Света, а значит и мира того времени, и абсолютно точно одной из таковых, но и одним из первых успешных ранне-модерных государств.

Предвестником модерна у османов, а точнее, раннемодерным их атрибутом было то, что они сумели создать одну из первых социальных фабрик по перековке людей различного происхождения в полном смысле этого слова верноподданных новой страны и ее элиту. Такой фабрикой стал институт янычаров или девширме, сущность которого многие обычно не видят из-за того, что это понятие используется как эмоционально-негативный ярлык. Меж тем, в сухом остатке это был институт отбора среди разных народов, присоединенных к империи, наиболее качественного генетического материала, из которого посредством дисциплинарных техник выковывалась принципиально новая порода османов tabula rasa. Пройдет относительно немного времени, и эти фабрики на всю мощь запустятся по всей Европе, а потом и по всему миру, штампуя миллионы граждан национальных государств. Ими станут призывные армии, обязательные школы, национальные университеты, а следом и абсолютно все хозяйственные и социальные структуры, вплоть до предприятий и семей, включенных в тотальность национально-государственной машинерии.