Незавершённый уход - страница 19
Только ими он оправдывал себя, когда человеческая совесть еще пыталась сопротивляться. В эти моменты он сразу вспоминал слова великого пророка Исайи (60.11–12.)
«И будут отверсты врата твои, не будут затворяться ни днём, ни ночью, чтобы приносимо было к тебе достояние народов, и приводимы были цари их. Ибо народы и царства, которые не захотят служить тебе, погибнут, и такие народы совершенно истребятся».
И в этот момент ощущение исключительности и гордости подкатывало к нему, заглушая все муки совести. Когда же приходилось иметь дело с выдачей денег под процент, он строго следовал наставлениям Второзакония 23.19-20.
Не отдавай в рост брату твоему ни серебра, ни хлеба, ни чего-либо другого, что можно отдавать в рост.
Иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай в рост, чтобы Господь Бог твой благословил тебя во всём, что делается руками твоими на земле, в которую ты идешь, что бы овладеть ею.
В эти мгновения, когда он вспоминал эти строки, особое ощущение исключительности наполняло всю его сущность. Он ощущал себя богоизбранным, каким-то особым. Всех же остальных жителей, не иудеев, он считал просто животными, из которых ему и его братьям необходимо извлекать как можно больше прибыли и эксплуатировать их. Тексты же талмудов только усиливали в нем убеждение в его полной исключительности. И они же учили его держать все это в тайне. Особливо, если это грозило ему и его братьям какой-то опасностью. Всему этому он не просто формально строго следовал, но следовал с каким-то особым упоением. Но, порой, видя жестокие страдания других людей, особенно когда приходилось массово продавать пленников большинство, из которых были женщины и дети, что-то внутри его ломалось и тогда, он особенно остро чувствовал всю несправедливость того, что происходит в мире, несправедливость всех этих писаний и учений. Такое бывало, когда набег кочевников, на какой ни будь поселок, завершался удачей, и удавалось захватить множество беззащитных людей. В такие моменты он ходил к раввину, который долго читал ему писания, избавляя Иосифа от мук совести. Потом постепенно все приходило в норму. Воспитание, советы иудейских мудрецов и время все лечили.
Так и сейчас. Видя ту жуткую несправедливость, которую собирался сотворить Лис с семьей своего близкого друга, совесть его разрывалась. Хотя такая ситуация еще раз подтверждала слова писаний что гои — не люди, раз могут такое творить со своими близкими людьми, все же это мало утешало Иосифа. Но, опасность ему и его близким — он знал, что Лис очень хитрый, коварный и мстительный человек, все же удержала его от отказа в операции. Все же хазарин решил обязательно, потом с этим мерзавцем посчитаться. Так как иметь с ним дело было крайне опасно, и оскверняющее воздействовало на его психику.
Очнувшись от размышлений, Иосиф подошел к Лису.
— Ну, все нормально! Ладно, ты можешь уходить. Мы в расчете. За дальнейшее не беспокойся. — Сказал он нервно.
— Ну, я и не беспокоюсь! Я тебе доверяю. В случае чего я же тебя все равно достану и три шкуры спущу. Ты ж меня знаешь. — Лис хитро сощурился, прямо смотря в глаза Иосифу. — Да и потом, зачем тебе меня обманывать. Мы ведь с тобой вместе столько дел еще можем совершить.
— Да Лис, непременно. Ты не сомневайся. Все будет сделано в самом лучшем виде. — Заискивающе ответил Иосиф. — А теперь иди. Мне нужно закончить наше предприятие.
— Ну бывай хазарин!
— Бывай Лис.
На этом они расстались. Лис вскочил на коня и вместе со своими людьми медленно поскакал по направлению к городу. Иосиф грустно и злобно посмотрел ему в след. Потом он приблизился к своим соплеменникам и, поговорив некоторое время, они приступили.
Пленников небрежно перегрузили на телеги купцов. Недалеко от города формировался большой караван с невольниками, который как раз собирались гнать на Царьград. Главное было сейчас без приключений довезти пленников то места сбора. Впрочем, братья-хазаре были людьми опытными. Такие вещи им было не впервой. Недолго поговорив с ними, Иосиф сел в свою бричку и двинул в город. Они же медленно погнали телегу, увозя Светозара и его близких в неизвестность.