Неземные соседи - страница 26
— Ничего не случилось! Совершенно ничего!
Чарли Йенике только покачал головой; на слова у него не хватило сил.
Монт встал, избегая смотреть на тело Луизы.
— Вы связались с кораблем, Эс?
— Да, сэр. Они готовы. Адмирал Йорк просит дать световые сигналы. Вам он попросил передать…
— К черту адмирала Йорка! Послушайте, Эс… Нам нужно взлетать дважды, верно? Дженис полетит первым рейсом с… нужно удалить ее отсюда. Том, конечно, полетит с ней, и Дон тоже.
— Я останусь здесь с вами, — сказал Дон. Монт не обратил на него внимания.
— Когда высадите их, вытащите отсюда нас. Мы с Чарли позаботимся о мертвых. Располагайте временем, Эс, им уже спешить некуда.
Эс помедлил.
— Могут вернуться звери, Монт.
— Да. Я на это надеюсь.
Эс посмотрел на него, а потом вместе с остальными пошел к шару-разведчику, тот почти сразу бесшумно поднялся в звездное небо и исчез.
Монт и Чарли сидели у костра с оружием в руках — одни с мертвыми. Ночь вокруг них была совершенно беззвучной. Было тепло, но оба дрожали, как от озноба.
— Ну, Чарли?
— Да. Надо покончить с этим.
Они встали и разрезали обрывки палаток. Потом сделали то, что нужно было сделать.
Не сговариваясь, они сначала вместе завернули Ральфа.
А потом каждый сделал то, что еще мог сделать для своей жены.
Покончив с этим, они снова разожгли костер. Сырые дрова шипели и стреляли искрами, пока их наконец не охватил огонь, и оранжево-красное пламя ударило высоко в небо. Монт не совсем понимал, зачем им такой большой костер — кого-то или что-то отпугнуть или привлечь? Он был уверен, что Чарли этого тоже не знал. Монт сидел спиной к огню и наблюдал за черным краем леса. Казалось, он вдруг начал видеть неестественно четко; он отчетливо различал каждую ветку. И слух его обострился, он ощущал малейшие движения листьев, насекомых, ползущих в лесу по земле, и далекий зов невидимой птицы. Он знал, что в критические мгновения чувства обостряются, но эта острота была намного сильнее, чем он считал возможным. Он неосознанно отметил этот факт какой-то частью своего мозга, который сейчас не функционировал, и как-то вскользь удивился своей необычной бдительности.
— Почему они так поступили, Монт? Что нам делать теперь с ними? — хрипло спросил Чарли.
— Я тоже не знаю. Мне кажется, мы были очень осторожны. К черту — может, вовсе не было никакой причины.
— Причина есть всегда!
— Да? Я спрашиваю себя, действительно ли это так.
Чарли больше ничего не сказал, и тишина стала гнетущей. В такую ночь все же лучше помогать друг другу словами. Когда молчишь, невольно начинаешь думать, а как только подумаешь о…
— Мне кажется, мы сделали глупейшую из ошибок, — медленно проговорил Монт. — Мы вообразили, что если у нас нет злых намерений, то и они должны по отношению к нам ощущать то же самое. Мы пришли к каннибалам со своими молитвенниками, а они засунули нас в котел. Нам следовало быть осторожнее.
— Они казались мне такими застенчивыми и пугливыми. Неужели это только маска? Но откуда нам было знать, Монт? Откуда?
— Какой смысл теперь упрекать себя, после случившегося?
— И все же я виноват! О Боже, я ушел и оставил ее здесь одну…
— Перестань, Чарли! — хрипло сказал Монт. — Я больше не моту.
Опять воцарилась тишина. Они грелись теплом костра и ждали возвращения шара-разведчика. Ночь вокруг была чужой и таинственной…
Они почувствовали это одновременно.
— Монт!
— Да. Вон там!
Они вскочили с оружием в руках. Свет был не слишком ярким, и сначала они ничего не увидели. Но оба с уверенностью могли сказать, что где-то меж деревьев сидел туземец и наблюдал за ними. Они даже чувствовали, где он примерно был.
Монт был холоден, как лед. Он прищурил глаза и ждал.
— Вон он! — хрипло прошептал Чарли.
И Монт теперь тоже увидел его, высоко вверху, где ветви становились реже, туземец вырисовывался на фоне более светлого неба. Большой мужчина смотрел в их сторону; свои длинные руки он поднял над головой, держась за ветки.
Он даже не пытался прятаться. Он просто стоял там и наблюдал за ними, как будто в этом мире не было ничего более естественного.
И тут в Монте что-то сломалось. Как будто перерезали туго натянутую проволоку, и в нем, как бурлящая лава, поднялась ненависть.