Неземные соседи - страница 8

— Никогда бы не поверил, что такое возможно, в самом деле! После открытий экспедиций к Центравру и Проциону казалось невероятным, что где-то еще, кроме Земли существуют человеческие создания. Совсем недавно я читал статью — помнишь, я об этом говорил? — в которой возможность независимого развития людей где-то еще оценивалась вероятностью менее, чем одна миллионная. По теории…

— Неужели ты забыл, что сам обычно говорил о теориях?

— Я помню. Но все-таки, это странное чувство. Он крепко обнял жену.

Она вдруг показалась ему бесконечно дорогой — даже если сам он не испытывал страха. Для него она была единственным живым существом в этой бесконечной и равнодушной Вселенной.

Странное и более, чем странное. Свет, посредством которого возникли фотографии, что я видел около часа назад, достигнет Земли еще только лет через семь. Это так далеко, так далеко…

— Я рад, что ты будешь со мной, старушка, — сказал он спокойно.

Она поцеловала его.

— Тебе придется идти намного дальше Сириуса, если ты вздумаешь от меня отделаться! — прошептала она.

Они долго стояли у окна, за которым открывался вид в ночь. Сириус был виден очень отчетливо. Ведь он был самой яркой звездой в небе.

Как готовится экспедиция, задача которой завязать первый контакт с чуждой культурой вне Земли? Монт не знал этого.

В некотором смысле это была слишком сложная задача для Монта, он ведь не мог просто натянуть сапоги, нахлобучить тропический шлем и с блокнотом в руках отправиться в путь. Также невозможна была и другая крайность — он не мог взять с собой каждого, кто проявил бы интерес к этой проблеме. Во-первых, для их переброски понадобился бы весь космический флот. Во-вторых, если всю орду исследователей напустить на, по-видимому, довольно примитивную культуру, то это было бы гарантией того, что вообще никакой работы сделано не будет.

Итак, он решился на самую малую, насколько это было возможно, экспедицию. Он возьмет с собой людей, которые необходимы ему для первопроходческой работы и которые смогут оставить все остальные специальные проблемы на потом. Он сам себя уговаривал, что пришел к этому на основе практических соображений — что до известной степени так и было. Но все же у него оставалось какое-то глубоко спрятанное раздражение по поводу великих и всеобъемлющих исследовательских планов. По своему богатому опыту он знал, что привлечение к решению задач большого количества мозгов ни в коем случае не гарантирует успеха.

Он сам был одиночкой современной антропологии, и его главной областью было открытие закономерностей в культурном развитии. Но он не ограничивался только этим. Подгоняемый, с одной стороны, чувством нетрадиционного, с другой — прочной верой в свои способности, он стал авторитетом в биологической антропологии и генетике народонаселения.

Ему, очевидно, необходим языковед. Все это дело буквально кричало о необходимости привлечения самого лучшего из исследователей языков, какого только можно отыскать. Поэтому Монт подавил свои личные чувства и выбрал Чарли Йенике. Чарли был угрюм и неуклюж. У него было удивительное обыкновение долго носить свои рубашки, пока запах от них не становился невыносимым. Но, несмотря на это, он был блестящим лингвистом. Если кто и сможет решить загадку языка туземцев в такой спешке, то только Чарли. Странно и смешно, какими бывают парадоксы в человеческих отношениях: Хелен, жена Чарли — куколка, маленькая, хрупкая, красивая и необыкновенно очаровательная. Хелен и Луиза хорошо ладили друг с другом.

Ральф Готшалк из Гарвардского университета был, вероятно, лучшим из молодых биоантропологов и знал о приматах, обезьянах и полуобезьянах, по крайней мере, не меньше, чем любой другой из современных ученых. С учетом сходства туземцев с гиббонами, Ральф непременно должен быть там, и Монт охотно брал его с собой. Ральф — мужчина огромного роста с нежнейшей душой, какую только встречал Монт, — был отличным игроком в покер и необыкновенно умным собеседником. Ральф тоже был женат, на загадочной женщине, Тине, которую он, уезжая куда-либо, всегда оставлял дома.