Нежданно-негаданно - страница 16

— Поле, поле, там, — махнул рукой Егор Кузьмич, показывая в поля, сияя, радуясь приезду.

— А дедо давно у нас? — спросила, тоже все еще улыбаясь, Галина.

— Живу, живу, уехала Дотья.

Улыбка Галины стала какой-то растерянной.

Обостренная после болезни чувствительность Егора Кузьмича легко уловила перемену в Галине.

Нервы его стали очень чувствительны, болезненны, обидчивость как у маленького, вот слезинка на глаз навернулась, он смахнул ее.

Галина это почувствовала.

— Пойдемте в дом, что же стоять, — улыбнулась она.

— Дедо, мы яблок привезли, груш. Я на будущий год в школу пойду.

— Но, но, хорошо, — старик опять погладил дрожащей рукой беленькую головку внучонка.

— Час угостим деда, Юрок. Пойдемте, дедо.

Мыслей у Егора Кузьмича никаких не было, обида захватила его, он только поддакивал:

— Да, да, но, но…

В квартире Галина раскрыла чемодан, достала фрукты.

— На, угости деду, сынок.

Мальчик протянул Егору Кузьмичу яблоко и грушу. Егор Кузьмич взял все той же дрожащей рукой, погладил опять внука по головке, улыбнулся.

А Галина была в недоумении, что и как случилось со стариком, почему он здесь, почему уехала Авдотья.

Она решила пойти в правление, подождать Андрея и все незаметно выяснить.

Зачем это он будет жить здесь у них, когда Авдотье пора на пенсию? Пусть она за ним и ходит, делать ей больше нечего, а они оба работают, и ходить за стариком некогда. Странно прямо! Придумали!

— Ну, пойдем, встретим папу, сынок. А вы, дедо, не скучайте, кушайте фрукты, мы скоро вернемся.

— Ну, ну, хорошо, идите.

Когда Галина ушла, обида начала расти еще сильнее, хотя Егор Кузьмич знал, что Андрюха его защитит, не позволит никому обижать отца и Галину «присекет», если она ерепениться станет. Внутренняя нервная вспышка быстро утомила Егора Кузьмича, вдруг потянуло на сон, он подошел к кровати, лег, но уснуть почему-то не мог, вышел во двор, сел на скамеечку у окна — на воздухе лучше.

Галина пришла удачно, Андрей только что приехал с поля. Увидев их в окно, он выскочил, схватил Юрку, ее, закружил вокруг себя, целуя попеременки.

— Ну как отдохнули, что долго? Поправились! Молодцы. Заезжали на Волгу? Великолепно! Как там родители? Здоровы? Ну и хорошо! — Потом потускнел: — А с отцом у нас несчастье, Галя.

— Я знаю, видела; что случилось?

— Паралич. Два раза подряд.

— Вот несчастье-то…

— Приезжал Геннадий, звал очень Авдотью. Мы посоветовались по-семейному, решили, что пусть едет, отдыхает, наработалась досыта. Отец одобрил, рад даже.

— Конечно, какой разговор.

…Хотя Галине и не хотелось, чтобы отец Андрея жил с ними, но она старалась не показывать этого. Галина старательно ухаживала за Егором Кузьмичом. Ее радовало и то, что Юрка был привязан к деду. «Водой не разольешь их», — говорила Галина.

— Деда, расскажи про японцев, германцев, — ворковал внучонок, а то вдруг ему захочется подробно узнать, как коней обучают. Все вроде бы в житье-бытье шло так, что и лучше не надо. Но Егор Кузьмич вскоре стал замечать, что чашку его Галина моет отдельно и стирает ему на особицу ото всех. Егор Кузьмич встретил Андрея после работы у ворот и запросился к Григорию.

— Да что тебе, отец, у нас плохо, что ли? Чем ты недоволен?

— Гришке, Гришке, — настаивал отец.

— Ты обидишь меня, отец, да и Галину тоже, если уйдешь.

— Нет, нет, — повторял Егор Кузьмич.

— Галя! — крикнул Андрей.

Жена вышла на улицу.

— Отец к Григорию просится, не знаю, как и отговаривать. Чем ему плохо у нас?

— Да вы что, папа, выдумали? Действительно, чем мы не угодили? Григорий пьет, вам хуже там станет.

Видя, что старик непреклонен, Галина продолжала:

— Юрка к вам привык так… Придет из садика и спросит: деда где? Мы вас не отпустим.

— При-д-ет в гости, — слезы закапали из глаз старика. Вот он уж весь содрогается, расплакался, как ребенок, и шепчет: — Гришке, Гришке!

Андрей решил, что может случиться что-нибудь плохое, нервы старика совсем худы стали. Он посадил его в машину, — тогда Егор Кузьмич немного стал успокаиваться, — и повез к Григорию, думая, что когда отойдет, потом и уговорит его вернуться.

Григорий оказался дома, выпивши, на работу не уехал, он и удивился, и обрадовался, увидев подъехавших к дому, подумал, что Андрей мораль читать станет, так зачем при отце? Нет — тут что-то другое…