Нежелательные элементы - страница 5

Мартин посмотрел на Филиппа.

— Похоже, у нас еще есть время, не так ли, профессор? — Он крикнул африканцу: — Уильям, фартук и перчатки найдутся? — И снова, повернувшись к Деону, светским тоном проговорил: — Я, собственно, лишь встречаю профессора Дэвидса, пока Хью Глив готовит все, что нужно, для лекции. Вы, конечно, слышали, что профессор Дэвидс читает сегодня лекцию?

— Профессор Глив прислал нам приглашение.

— Вы пойдете?

Деон заколебался.

— Вряд ли. Не думаю, что смогу. Сегодня утром я делал замену митрального клапана в детской больнице и уехал еще прежде, чем ребенка вывезли из операционной. Но от нас будет доктор Робертсон. Помните Робби Робертсона? — спросил он Филиппа.

— Робби? Конечно, помню.

— Он теперь у меня ассистент по кардиологии.

— В самом деле? Вот уж надумал. Он все такой же?

— Да, ничуть не изменился! Все тот же, наш старина Робби.

— Большой был шутник.

— Все такой же.

Мартин надел фартук, завязал тесемки и теперь двигал пальцами, чтобы перчатки сели по руке. Они подождали, пока Уильям передвигал труп, чтобы Мартину было удобнее.

— О'кей. Запись! — раздался голос патологоанатома, и Деон с Филиппом отодвинулись подальше от микрофона.

Теперь слышался лишь монотонный голос Мартина:

— …упитанность нормальная, пол женский… скелет… выраженные аномалии… — Деон с Филиппом стояли рядом, и обоим было не по себе.

А может быть, думал Деон, скосив глаза и разглядывая строгий профиль и спокойный взгляд человека рядом, это только мне не по себе? Неужели только я все помню?

Вот сейчас настал момент, а он не знает, с чего начать. Он прочистил горло. Кашлянул.

— Вы ведь сами, кажется, были патологоанатомом, не так ли? — начал он приглушенным голосом. Что угодно, лишь бы заставить прошлое исчезнуть, лишь бы остановить поток воспоминаний. — Ну, до того, как занялись генетикой, я хотел сказать.

Филипп посмотрел на него, улыбнулся.

— Совершенно верно. Отсюда я уехал в Эдинбург, если вы помните. Затем провел год во Франции, ну и наконец, работал в Канаде.

Мартин рассек реберные хрящи с обеих сторон и теперь высвобождал грудину.

— …очевидные признаки недавней операции: фибринозный экссудат в полости перикарда, — поведал он в микрофон.

— Но, насколько я понимаю, сегодняшняя ваша лекция будет о генетике, — сказал Деон, остро сознавая, как фальшиво и безучастно прозвучал голос.

— Да. — Филипп, казалось, и не замечал его состояния. — Жаль, что вы не можете быть. Я собираюсь коснуться новых теорий происхождения врожденных аномалий. Мне кажется, для вас там нашлось бы кое-что интересное.

— Уверен. Но я буквально связан по рукам этой малышкой, которую мы оперировали сегодня. — Деон пожал плечами и сделал неопределенный жест, как бы говоря, что сожалеет.

Эта их встреча — ошибка. Он заранее решил, что не пойдет на лекцию Филиппа, — пошлет вместо себя Робби, а сам не пойдет. А теперь, лицом к лицу с Филиппом, искать отговорки было трудно. Тем более что Филипп был явно рад встрече с ним. Неужели он забыл?

Деона выручил Мартин, поманивший его.

— Вот мы и подошли к предмету, — возвестил он. — Сердце и легкие.

Деон, встав рядом с патологоанатомом, тупо уставился в разверстую грудную клетку — она зияла пустотой. Сердце лежало на деревянном столике, поставленном в ногах у трупа. Последний раз, когда Деон видел его, оно билось ритмично, неся жизнь телу, которое вмещало его. Теперь оно было недвижно, и вся его, Деона, работа, чтобы спасти ребенка, оказалась тщетной.

Мартин отсек сердце от легких и надрезом вскрыл околосердечную сумку. Он обнажил правое предсердие, смыв с него струйкой воды из тоненького резинового шланга темную венозную кровь. Изучая перегородку между предсердиями и шов на ней, наложенный Деоном, он диктовал для записи на магнитофонную ленту:

— На шве дефектов не обнаружено.

Ножницами он разрезал трехстворчатый клапан до правого желудочка, затем, идя вдоль перегородки, сделал разрез до верхушки сердца, обнажив полость правого желудочка.

— Пластик наложен на месте дефекта межжелудочковой перегородки сердца и по линии тракта правого желудочка. Повреждений нет.

Он снова пустил струйку воды, целя между мышечным пучком и перегородкой, и на лице его появилось радостное и в то же время извиняющееся выражение. Он повернулся к Деону.