Нежность - страница 43

— Я думала, ты поймешь нас, отец. Блейк просто в отчаянии. Я не хочу заставлять его ждать, и сама не собираюсь это делать. Какая разница: нравится ему Бичер или нет? Ведь мистер Бичер — только друг, а не родственник. Кроме того, я уверена, что Блейк найдет способ выяснить отношения с Ником Вестом, — она приблизилась к отцу. — Ты не имеешь права разлучать нас, папа. Мне уже восемнадцать лет, и я могу поступать так, как хочу.

Уолтерс с грустью посмотрел на дочь.

— Да, думаю, что можешь, — тихо сказал он, надвигая шляпу на глаза. — Я люблю тебя, Саманта. После разгрома типографии я понял, как ты дорога мне. Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится.

— Папа, Блейк никогда не позволит, чтобы со мной произошло что-то ужасное.

Может быть, но он очень неспокойный человек, Сэм, у него есть враги.

— А разве у нас их нет, отец? Случай в типографии наглядно доказал это. Какая разница, где я буду жить дома или с Блейком Хастингсом? Он ведь на нашей стороне. Блейк предупреждает о Бичере только потому, что волнуется за всех нас. Разве можно его обвинять в том, что он с недоверием относится к некоторым людям? Пожалуйста, обещай мне все обдумать и завтра поговорить с Блейком.

Уолтерс тяжело вздохнул.

— Хорошо, я непременно подумаю об этом, но все равно остаюсь при своем мнении, что ты еще недостаточно знаешь Блейка.

— Преподобный Уолтерс! — окликнул их из здания суда Клайд Бичер. — Присяжные! Они уже вернулись в зал!

Священник взял под руку дочь и торопливо зашагал обратно. Блейк встретил их на крыльце, рядом с ним стояла Милисент Уолтерс.

— Я решил все-таки дождаться окончания суда и услышать приговор присяжных, — объяснил он преподобному отцу свое присутствие, с вызовом посмотрев ему в глаза.

Говард Уолтерс мягко коснулся его руки.

— Я ничего не имею против тебя, Блейк. Просто меня волнует судьба дочери. Завтра вечером мы еще с тобой поговорим об этом.

— Неужели вы поссорились? — вмешался в разговор Бичер. — Может быть, я могу чем-нибудь помочь?

Саманта съежилась от страха, опасаясь, что Блейк нагрубит ему, но он только молча взглянул на Бичера и перенес свое внимание на другую сторону улицы. В это время шериф подводил Фреда Брустера к зданию суда. На лице Блейка появилась довольная усмешка: Брустер шел медленно, все еще согнувшись пополам от боли. Заметив Блейка, стоявшего под руку рядом с Самантой, он взглянул на него с дикой ненавистью, но ничего не сказал.

Шериф ввел Брустера в зал суда. Все тут же последовали за ними, но остановились в дверях, решив не проходить вперед. Суд признал Фреда Брустера виновным в убийстве, его друзья обвинялись в убийстве второй степени тяжести, в умышленном повреждении собственности, в физическом насилии и в попытке изнасилования.

Когда судья приговорил Брустера к повешению, а остальную четверку — к двадцати годам заключения, Блейк радостно обнял Саманту за плечи.

— Вы не можете так поступить! — закричал Брустер, один из его друзей заплакал. — Это означает начало войны! Посмотрите, что происходит на границе! — Людей не вешают за то, что они убивают друг друга на войне.

Судья Блейк ударил молоточком по столу.

— Есть известная разница, молодой человек, между тем, что происходит во время войны и убийством. Вас никто не провоцировал на подобные действия. Кроме того, хочу всем напомнить, что в стране не идет война: ни на границе штатов, ни у нас, в Лоренсе! Те, кто совершают налеты на мирных жителей, разрушают их дома, насилуют женщин, убивают фермеров — такие же преступники, как и этот молодой человек. Если только этих бандитов удастся схватить, они будут немедленно арестованы и наказаны.

— Да разве их поймаешь? Налетчики уходят через границу в Миссури, — закричал один из зрителей.

— Да, — поддержал его другой. — А как насчет закона, чтобы выдворять этих ублюдков к себе домой?

В зале суда снова поднялся невообразимый шум. Судья без остановки стучал молоточком, пытаясь установить тишину, но тщетно. Не говоря ни слова Блейк потянул Саманту к выходу, заметив при этом, как Бичер и Ник Вест обменялись понимающими взглядами.

На улице Саманта в отчаянии закрыла глаза и спросила: