Нежный защитник - страница 36
Как только Имоджин доберется до своего золота, она щедро расплатится с ним. И не важно, какую цену он заломит за свои услуги. Она очень, очень богата. Ее дед женился на богатой наследнице, и ни он, ни ее отец не брезговали заниматься торговлей ради прибыли. Может быть, Кэррисфорд нельзя было назвать самым большим владением в графстве, но зато оно было самым богатым.
А пока ей пришлось смириться с тем, что за все будет отвечать Фицроджер. В конце концов, он сам вызвался навести порядок в ее замке!
Пора было подумать о ее браке…
Только теперь Имоджин сообразила, что она уже не «беременна». Под ночной сорочкой ничего не было видно.
— Куда она делась? — испуганно спросила Имоджин, прижав ладони к плоскому животу.
Служанке достаточно было взглянуть на нее, чтобы понять, о чем речь.
— Это вы про ту штуку, что висела у вас на животе, миледи? Мы сняли ее, чтобы она не мешала. Больше она вам не понадобится, да и не дело это — обманывать добрых людей. И что бы на это сказал ваш батюшка!
Ее лишили последней защиты от ненавистного брака!
— А лорд Фицроджер знает об этом? — Может быть, еще не все потеряно? Она снова нацепит торбу и прикажет своей служанке молчать под страхом смерти!
— Он заходил пару раз вас проведать. Но ничего не сказал. — Женщина добродушно усмехнулась. — Неужто вам хватило совести заставить его думать, будто вы ждете ребенка? Ай-ай-ай, какая негодница! Я бы в жизни так не сделала!
Имоджин застонала, сраженная этой новой проблемой. Как будто и без того их мало! И как теперь прикажете помешать взять ее в жены силой, если он захочет это сделать?
Марта всполошилась при виде ее горя.
— Бедненький жеребеночек! — заворковала она. — Тише, тише. Ни о чем не печальтесь. Вот увидите, теперь все пойдет как по маслу! Уж кто-кто, а лорд Клив сумеет о вас позаботиться!
Имоджин открыла было рот, чтобы отчитать глупую служанку, но передумала. Простодушные попытки ее утешить только подливали масла в огонь, но разве Марта в чем-то виновата? Она обращалась с ней так, как обращались с ней все в этом замке: с почтением и в то же время как с ребенком. Ведь она была Имоджин из Кэррисфорда, Цветком Запада, величайшим Сокровищем ее батюшки.
И, подобно большинству сокровищ, она превратилась в дивную, бесценную, но бесполезную вещь.
Вот и Сивард не сделал ничего из ряда вон выходящего, когда дал ей в челюсть и выволок из замка, воспользовавшись ее бессознательным состоянием. После этого она оправдала его ожидания и отправилась к Фицроджеру. А тот приволок ее обратно в замок, обращаясь с ней как с ненужным багажом. Ничего удивительного, что он заправляет теперь в ее замке, даже не давая себе труда узнать ее мнение об этом.
Но, поразмыслив, она призналась себе, что на самом деле все обстоит иначе. Ведь это она попросила его командовать в замке, пока сама не сможет его защитить. А под конец она даже попросила Фицроджера избавить ее от вида крови и пожарищ.
Однако пришло время положить этому конец. Она отодвинула пустую плошку. Пора уже напомнить окружающим, что она леди Кэррисфорд. Но первым делом следовало убедиться, что она может ходить.
— Марта, — попросила она, — давай проверим, не пора ли снять эти повязки.
— Ох, миледи! Да стоит ли вам так спешить? Хозяин сказал…
— Лорд Фицроджер! — отчеканила Имоджин. — Если уж тебе так нравится поминать его через каждые два слова!
Служанка ошарашенно распахнула глаза, но покорно ответила:
— Лорд Фицроджер говорит, что ваши ноги ужасно пострадали и монах-врачеватель не велел их тревожить.
— Ничего подобного монах не говорил! — заявила Имоджин. — И я желаю знать, в каком они состоянии. — Она нагнулась и начала разматывать бинты, ругаясь и охая от боли. Марте волей-неволей пришлось ей помогать.
Расправившись с теми повязками, которые не прилипли к ранам, обе застыли, не в силах вымолвить ни слова.
— Вот видите! — наконец воскликнула Марта. — Они еще не зажили!
Но Имоджин, осторожно потрогав ступни рукой, пришла к выводу, что на самом деле все не так уж плохо. Самые глубокие раны были красными и опухшими, но они располагались по бокам, где нежную кожу натирали узлы от грубых сандалий. А волдыри на самих подошвах заметно опали.