Нежный защитник - страница 58

Можно подумать, она только об этом и мечтает!

Имоджин извелась настолько, что с радостью встретила восход солнца, означавший начало долгого дня, посвященного празднеству и молитвам. Правда, Марта пыталась отговорить ее от молитвы, ссылаясь на то, что сегодня ей будет на что потратить свои силы, но сальный блеск в глазах простодушной женщины только укрепил Имоджин в принятом решении. Ей требовалась не физическая, а духовная поддержка.

Марта вышла, недовольно ворча что-то себе под нос.

А Имоджин никак не удавалось сосредоточиться на чистых и возвышенных помыслах, как она ни старалась. Напротив, перед ее мысленным взором возникали картины одна необычнее другой.

Длинные и сильные пальцы Фицроджера, ласкавшие ее грудь.

Вкус его губ, прикасавшихся к ее губам.

Жаркая истома, прокатившаяся по телу, когда он сжимал ее в своих объятиях.

Тепло, осветившее его суровые черты всего один или два раза за время их знакомства.

Следует ли ей считать это признаком того, что она обрекла себя на вечное проклятие?

Она утроила усердие.

К полудню во дворе поднялся шум. Это приехал король. Имоджин испытала огромное облегчение.

Ведь это знаменовало начало конца.

Прибежала Марта. Она не находила себе места от нетерпения и была рада наконец-то заняться делом — приводить в порядок туалет Имоджин. Неожиданно в ее спальню явился сам король в сопровождении Фицроджера и своего личного врача. Доктор обследовал ее ноги и сообщил, что их состояние настолько хорошее, насколько это возможно. То есть она может ходить, но при этом пусть бережет себя. Он наложил целебный бальзам, составленный по его личному рецепту, и удалился.

Пока врач возился с ее ногами, Имоджин исподтишка разглядывала короля, дивясь про себя, по какой странной прихоти судьбы ее жизнь оказалась в руках этого незнакомца.

Красавчик Генрих был довольно молод и, хотя не мог похвастаться особо запоминающейся внешностью, вел себя с настоящим королевским достоинством. Он был крепко сбит и силен. Густые темные локоны слегка завивались по последней моде и спускались до самых плеч, а взгляд карих глаз был живым и ясным. Жесткие черные волосы густо росли у него на руках и покрывали даже короткопалые широкие кисти.

Хотя он явно питал слабость к роскошным одеждам, его наряд выглядел не намного дороже, чем наряд любого другого дворянина. Имоджин даже решила, что запросто превзошла бы его в роскоши, имей она возможность добраться до сокровищницы. Но тут же вспомнила предупреждение отца, что умный человек не станет демонстрировать свое богатство перед принцами.

Возможно, именно поэтому на Фицроджере сейчас была простая туника в красную и черную полоску, а из украшений, кроме привычного кольца, он надел только недорогой браслет.

Король явно пребывал в отличном расположении духа, и в его взгляде светилось настоящее веселье, когда он подшучивал над Фицроджером в связи с предстоящей свадьбой.

Однако, стоило зайти разговору об Уорбрике, выражение его глаз стало холодным и грозным, как клинок. Красавчик Генрих, четвертый сын в семье, оставшийся безземельным, с юности боролся за свое место в королевстве и только благодаря этому сумел завладеть английским престолом. Такому человеку не стоило переходить дорогу.

Затем Имоджин заметила еще кое-что.

Несмотря на разницу в возрасте, король и Фицроджер демонстрировали поистине братскую близость. Генрих то и дело облокачивался на плечо Фицроджера, поддразнивал его и получал в ответ весьма соленые шуточки. Они обращались друг с другом, как самые лучшие друзья.

И тут ее словно поразило громом небесным: она вспомнила, что когда король отправил гонца с приказом своему слуге прийти ей на помощь, этим человеком оказался именно Фицроджер!

Это можно было понимать как открытое заявление о том, что Фицроджеру предстоит стать ее мужем.

И она с горечью подумала, что он мог бы и не утруждать себя, завоевывая ее доверие. И что все пункты столь тщательно составленного брачного контракта — это пустые слова, круги на воде, потому что король не станет обижать своего драгоценного Тая. Кстати, она до сих пор не знает полного имени ее будущего мужа. Было очень смешно и глупо, что из всех присутствующих она одна не знает, как его зовут.