Незримые - страница 11

– Ты права, – согласился Фитц. – Нам нужен план. Лично я считаю, что нам нужно следовать подсказкам «Черного лебедя». Как только мы доберемся до коридора, остальные их указания должны проясниться. Просто надо придумать, как пройти охрану, и…

– Я этим займусь. – Декс направился в сторону галереи.

Фитц схватил его за руку.

– Нам нужно передвигаться вместе, чтобы все были под действием искажателя.

Декс пробормотал что-то о злоупотреблении властью и пошел вслед за Фитцем. Впятером они осторожно огибали пожарных и журналистов и в итоге добрались до входа в музей, ни на кого не наткнувшись.

Декс прижал ладони к каменному фасаду.

– Ты была права, Софи, охрана тут безумная.

– Сможешь ее обезвредить? – поинтересовалась Биана.

– Только на время. Где находится проход в коридор?

– На верхнем этаже, за дверью без опознавательных знаков. – Софи видела ее прямо перед глазами, что было странно, потому что она ни разу там не была.

– Хорошо, я дам нам немного времени, – произнес Декс, – но придется испортить искажатель.

– А по-другому нельзя? – спросил Фитц.

– Можно, просто мне хочется все усложнить и подвергнуть нас опасности!

– Ребята, – Софи встала между ними, – на ссоры нет времени.

Декс зыркнул на Фитца и принялся за работу, вскрывая искажатель и копаясь в его начинке. Вытащив пару винтиков и пружин, он убрал их в карман, а потом закрыл искажатель.

– На, Чудо-мальчик. Лови.

Фитц поймал сферу силой мысли.

Телекинез.

Софи редко пользовалась этой эльфийской способностью, потому что однажды во время игры она случайно швырнула Фитца в стену. А вот тот явно не боялся. Он повертел искажатель, скорее всего чтобы позлить Декса, а потом подхватил его ладонью.

– Когда я открою дверь, – обратился к Фитцу Декс, – кинь его в коридор. И сразу бежим. Все готовы? – Не дожидаясь ответа, он постучал пальцами по замку, и дверь щелкнула. – Давай!

Фитц закинул искажатель в музей, и он покатился по полу, издавая белый шум и ослепляя всех вспышкой.

– Ну и как нам понять, куда мы идем? – спросила Софи, когда Декс потянул ее в музей.

– Никак. Но и нас тоже не видно.

– Ай, я ударилась плечом! – вскрикнула Биана.

– Об очередную голую статую, наверное, – предположил Киф.

– ФУУУ, А ЕСЛИ ТЫ ПРАВ?

– Угомонитесь вы, а? – прикрикнул Фитц. – Идите на мой голос. Я на лестнице.

Они дошли до второго этажа, где свет уже не так ослеплял.

– Куда теперь? – спросил Фитц.

– Думаю, на запад, – задумчиво проговорила Софи. – Надо найти зеленую комнату с простой деревянной дверью.

Сначала они прошли мимо нее, но Биана вернулась и позвала их обратно.

Фитц тряс запертую дверь, пока Декс не отпихнул его:

– Оставь это экспертам.

Прошло несколько мучительных мгновений.

– Давай быстрее, – поторопил Фитц.

– Простите, этот замок какой-то непонятный. Погодите… вот так!

Они вбежали в коридор, и Декс включил свет, а затем пошел запирать за ними дверь.

– Ух ты, какой же он огромный, – прошептала Софи, поднимаясь по широкой лестнице. Она думала, что коридорчик окажется маленьким и узким, но перед ними действительно был Путь избранных. Потолок оказался позолоченным и расписанным фресками, а стены покрывали бесценные старинные картины.

– Быстрее, – поторопил Декс, возвращаясь к ним. – Замок долго не выдержит. А еще я чувствую камеры, и с ними разбираться будет слишком долго. Вспышка искажателя должна была их поджарить, но лучше особо не светиться. И давайте разгадаем вторую подсказку.

– Про ту, что с кровью? – спросила Биана. – Если да, может, в ней говорилось про них?

Они остановились перед несколькими портретами, которые выглядели так, будто их сожгли, а потом сложили обратно по кусочкам.

– Нет. Эти картины были уничтожены в теракте еще в девяностых, – прошептала Софи. – Вряд ли «Черный лебедь» назвал бы их «кровью, превратившейся в злато».

Биана содрогнулась.

– Люди так ужасно друг к другу относятся.

– А что, соседнее здание поджег не эльф-пирокинетик? – поинтересовался Киф.

– Хочешь сказать, эльфы ничем не лучше людей? – посмотрела на него Биана.

– Хочу сказать, что мы не настолько уж и отличаемся. Особенно некоторые из нас. – Горечь в его голосе ясно давала понять: он говорит о матери.