Незваный гость - страница 2
— Не ходите!
Он остановился у стола в нерешительности, раздосадованный такой назойливостью старухи. Она стояла против него, маленькая, щуплая, с укоризненной улыбкой на морщинистом лице. Ему было неудобно уйти так, и в то же время он не хотел больше оставаться здесь. Это было видно по нему.
— Нет, уж я все-таки схожу, — решительно заявила она и двинулась к двери.
— Не ходите! — почти крикнул он, переступая ей дорогу.
— Или людей боишься? — вкрадчиво сказала она.
— Сказал, не ходите.
— Да что ты, батюшка, кричишь на меня?! Ну, не надо, так и не надо. Я на кухню схожу, за водой…
— Сядьте.
— Что-то я тебя не пойму. Пришел тихий да вежливый, а сейчас ровно совсем не тот человек…
— Сядьте, говорю.
— Ну, села.
Он озирался, как пойманный зверь. Теперь он уже не казался ей таким простым и приятным, как вначале.
Глаза его сузились, как у кошки, внезапно попавшей на свет, стали злыми и враждебными. Лицо же Настасьи Петровны оставалось по-прежнему безмятежным, и она с таким неподдельным простодушием смотрела на него, что он вынужден был отвести свой взгляд в сторону.
— В каком цехе твоя Анюта работает? Как называется цех? — отрывисто спросил он.
— Говорю, не бывала я там. Вот Анюта…
— Хитришь!
— Не пойму я…
— Сейчас поймешь!..
Он рукавом отер внезапно взмокнувший лоб. На лице Настасьи Петровны появилось какое-то новое выражение — не то любопытства, не то сдерживаемого ожидания. Теперь она хорошо видела его: выдавшиеся скулы над впалыми щеками, резко очерченный нос, тонкие губы и злые, безжалостные глаза — глаза врага.
Он помедлил и, приблизив к ней свое лицо, взялся правой рукой за карман. В руке блеснул револьвер.
— Сейчас поймешь! — зловещим шепотом повторил он.
Рука с револьвером поднялась, нацелилась на Настасью Петровну. Она отвела свою голову в сторону. Сказала спокойно и непонимающе:
— Что ты старуху пугать вздумал? Чай, не маленький баловать. Спрячь револьвер-то! Выстрелит ненароком, шума наделает…
— Ты у меня заговоришь!
Цепкие, хищные руки протянулись к ней.
— Ой, батюшки!
— Молчи!
— Помогите! Помог…
А в это время Витя, внук Настасьи Петровны и командир пионерской дружины, ничего не подозревая о том, что происходит дома, шагал по улице рядом с начальником клуба служебного собаководства Осоавиахима Алексеем Ивановичем Шевченко, уныло прислушиваясь к его словам. Только что закончилась церемония передачи служебных собак, выращенных пионерами, бойцам-красноармейцам, приехавшим с фронта.
До самой последней минуты Витя держался мужественно и старался не думать о том, что наступает час расставания с Джеком. Но когда поводок из его рук перешел в руки другого и Джек, словно поняв, что происходит, тихо заскулил и, ежеминутно оглядываясь, покорно потащился за чужим человеком, сердце мальчишеское дрогнуло и слезы едва не брызнули из глаз. Хорошо, что оркестр в эту минуту заиграл марш и внимание всех присутствующих было устремлено на шеренгу людей и собак, покидавших место церемонии. Витя, отвернувшись, незаметно потер глаза кулаком и, чтобы не разреветься, поспешил уйти из сада. Шевченко догнал его уже у выхода.
Виктор хмурился и не глядел по сторонам. На лице его было написано такое страдание, что Шевченко стало жаль мальчика. Он обнял его рукой за плечи и привлек к себе.
— Ты чего приуныл?
— Нет, я ничего, — поспешно сказал мальчик. А у самого скребли кошки на сердце. Не удержавшись, всхлипнул.
— Как ничего? Я ведь вижу? Небось Джека жалко?
— Нет, я не о том, — не сознавался Витя.
— А о чем?
— Интересно мне, как он на войне себя вести будет?
— Ну, это, брат, тебе лучше знать. Ты дрессировал.
— Со мной он хорошо работает, безотказно. И выстрелов не боится…
— Ну, значит, и на фронте будет хорошо.
— Эх, мне бы его в боевых условиях попробовать…
— Ну, это подождать надо. Мал ты еще.
— Привык я к нему, — вздохнул Витя, и Джек, милый, ласковый Джек вновь возник перед его глазами.
Как хорошо они ходили вместе в лес, на прогулки! Джек носился между кустами как угорелый, гоняясь за мышами и лягушками, но стоило крикнуть: «Джек, рядом!» — и умный пес немедленно возвращался к хозяину и занимал свое место по левую сторону от него. Летом он любил купаться. Пес плавал, как опытный пловец, и мог держаться на воде очень долго, загребая ее длинными сильными лапами. Пожалуй, Вите трудно было угнаться за ним, хотя Витя тоже считался хорошим пловцом среди сверстников.