Ни далеко, ни близко, ни высоко, ни низко. Сказки славян - страница 25

— Нам не до гостей, — говорят, — у нас пан болен, может, до утра не доживёт.

Вышла тут ключница, молча посмотрела на него, потом сказала слугам:

— Куда вы прохожего человека на ночь глядя гоните? Я его сама накормлю да на лавку кожушок брошу.

Подаёт она путнику еду, а сама расспрашивает, откуда он да куда. Голос у неё ласковый, лицо приветливое.

«Эх, — думает купеческий сын, — не искал бы я свою жену, к этой бы посватался!»

И стал он ей рассказывать всё как было, что сперва случилось, что потом. А под конец показал ей мешочек с половинкой серебряного колечка, с половинкой узорного платочка. Тут ключица встала и прочь пошла, ни слова не промолвив. Да скоро вернулась и подаёт ему полколечка серебряного и полплаточка узорного.

— Неужто, — говорит, — не узнал ты меня, муженёк милый? А я тебя сразу узнала, едва ты порог переступил.

Приложила половинки, они и срослись. Колечко ей на палец само наделось, платочек на шею сам повязался.

— Так и мы с тобой, — жена сказала. — Полкольца не кольцо, полпары — не пара. Кончилось наше горе-гореванье. Одолели мы невзгоды, беды перетерпели. Теперь не разлучимся с тобой во веки. А вдвоём ничего не страшно.

За беседой не заметили, как и ночь прошла. А на заре позвали ключницу к старому пану.

Собрались у его постели все слуги. Тут он ей своё последнее слово сказал:

— Была бы у меня дочка, и та бы так мою старость не покоила, мою немощь не лелеяла, как ты, голубка. И за то оставляю тебе всё, что нажил, да всё, что от отцов-прадедов досталось.

Сказал так и вздохнул в последний раз.

Поплакала она над ним, поминки хорошие устроила.

С тех пор жили они с мужем в счастье. Хозяйство вели с разумом — чтоб самим не беднеть и людей не обидеть.

Видно, их Доля тем боком к ним повернулась, что не лохмотьями прикрыт, а богатыми одеждами украшен.

Всё утро пахал мужик своё поле. А в полдень сел перекусить, что из дому принёс. Картоху варёную с солью да с луковкой съел. Потом за воду с хлебом принялся. Мякиш сжевал, корочку бросил. И опять за работу.

Увидел это паук, обхватил лапками корочку и поволок прочь. Стояла на краю поля берёза, паук с корочкой на вершинку забрался. Сел на ветку, длинную паутинку вниз свесил.

Тут поднялся ветер, закружил паутинку и паучка с ней. Летит паутинка всё выше да выше… И закинуло её на облачко.

Плывёт облачко по небу, мимо солнца проплывает. Паук поднял корочку лапками, солнцу показал.

— Солнце ясное, ты всему живому на земле хозяин. Землю согреваешь, под твоими лучами урожай зреет. Да, видно, ты людям много хлеба даёшь, они его и съесть не могут. Глянь, солнце красное, бросил мужик корку! Свой труд, твой дар ногами затоптал.

Нахмурилось солнце, тучами закрылось. Потом в просвет выглянуло и говорит пауку:

— Ну, раз так, будет в это лето урожай невелик! Чтоб запомнили люди, что хлеб беречь надо.

И опять за тучами скрылось. Как солнце сказало, так оно и вышло.

А ты над этой сказкой подумай. Коли сметлив, сам поймёшь. Коли недогадлив, другие растолкуют.

На море, на океане, на острове Буяне стоит бык печёный, во рту чеснок толчёный, с одного боку режь, а с другого макай да ешь. Это пока ещё присказка, а присказка перед сказкой, что верстовой столб полосатый при дороге. От столба путь начинается, от присказки сказка слушается.

Было то ни далеко, ни близко, случилось ни высоко, ни низко, в некотором царстве, в некотором государстве, а именно в том, где мы с вами живём.

Стоял молодой солдат на часах во дворце царицы Екатерины. Ремни набелённые грудь перекрещивают, медные бляхи начищены, ружьё на плече, тесак на боку. Стоит, не шелохнётся. Да вспомнил свою милую, младшую служаночку при дворцовой кухне, и улыбнулся.

Тут как раз царица Екатерина мимо проходила, за ней свита — генералы да министры. А в тот день гневлива царица была — то ли спалось плохо, то ли, как говорится, с левой ноги встала. Как приметила, что солдат улыбнулся, обернулась к генералу, даёт приказ:

— Этого солдата примерно наказать! Завтра утром, когда с караула сменится, дать ему пять палок.