Ни стыда ни совести - страница 2

Почти два столетия назад наш великий соотечественник Михаил Юрьевич Лермонтов, предваряя свой бессмертный роман о Герое нашего времени, написал, что «довольно людей кормили сластями; от этого у них испортился желудок: нужны горькие лекарства, едкие истины. Но не думайте однако после этого, чтобы автор этой книги имел когда-либо гордую мечту сделаться исправителем людских пороков. Боже его избави от этого невежества! … Будет и того, что болезнь указана, а как её излечить – это уж Бог знает!»

Подписываюсь под каждым словом этого великого человека.

Выныривая из темноты своего уединения, хочу представить на суд читателя свои статьи, герои которых растеряли то хорошее, что, вероятно, когда-то было в их душах, но они даже не заметили этого, и потому не видят ничего предосудительного в том, чтобы продолжить и дальше жить так, как они живут сейчас. Быть может, кто-то узнает в этих героях своих знакомых или соседей, а может, и самого себя и задумается, как задумалась я, о том, стоит ли представать в таком виде перед нашими потомками, которые изучая в школе первую четверть двадцать первого века, будет отмечать в людях нашей эпохи тотальное падение нравственности, которое вполне способно сокрушить изнутри даже великую державу.

Когда мы переехали в новую квартиру, стало очевидно, что с соседями нам не повезло. Причём не повезло катастрофически.

Соседи сверху шумели круглосуточно. Днём они делали ремонт, просверливая стены, которых, на мой взгляд, за несколько лет у них просто не должно было остаться, а вечером и ночью играли на пианино, смотрели на полной громкости телевизор и выясняли свои отношения на матерном языке. Причём без перерыва на сон. На любые попытки усмирить их, они не реагировали, посылая всех матом и заявляя, что могут делать на своей собственности всё, что хотят и когда хотят.

Соседи сбоку показались мне милой и симпатичной парой, занимающейся зарабатыванием денег. Но моя симпатия испарилась ровно в тот момент, когда наступил выходной, и эти товарищи с утра до поздней ночи стали слушать «Радио Шансон». И, видимо, у них в квартире имелась хорошая стереосистема, причём установленная у той стены, которая одновременно являлась стеной нашей квартиры, только с другой стороны. Когда эти люди включали музыку, то громкость была такая, что от неё невозможно было никуда спрятаться. Слышно было на весь подъезд. И, как я поняла, соседи сбоку предпочитали проводить свой досуг исключительно под репертуар «Радио Шансон». Хоть бы они выбрали другую радиостанцию! В довершение этого стены нашей квартиры начинали сильно вибрировать, едва раздавались звуки «Радио Шансон», равно как и пол. У нас даже мебель тряслась, когда работала стереосистема соседей.

И если кто-то подумает, что мы сами виноваты, что не предпринимали никаких мер, чтобы усмирить своих шумных соседей, то сообщу, что мы и по-хорошему с ними пытались поговорить и по-плохому пытались решить проблему, вызывая полицию. Но это давало лишь кратковременный эффект, иногда лишь на несколько часов.

А соседи снизу показались мне самыми приличными людьми, с которыми, я надеялась, можно общаться. Это была семья из трёх человек: мама, папа и маленький сын. Они вежливо здоровались, по крайней мере, поначалу и выглядели очень обеспеченными людьми. У них был автомобиль стоимостью два миллиона. У соседки была шикарная норковая шуба, купленная явно не на рынке. Да и сама эта женщина выглядела очень ухожено: аккуратно выкрашенные волосы, маникюр, макияж. И поскольку одевалась она в молодёжном стиле, выставляя все свои телеса напоказ, я подумала, что ей чуть за тридцать.

И поскольку это семейство показалось мне наиболее перспективным в плане соседской дружбы (чтобы было кого попросить поливать цветы во время отъезда), я попыталась сойтись с ними ближе, но любые попытки завязать разговор не на общепринятые темы, ими не приветствовались. Хотя рассказать что-то о себе, либо похвалиться чем-либо эта женщина очень любила. Однако стоило мне, в свою очередь, что-то поведать о себе, так она тут же смолкала, и её непроницаемый взгляд ясно давал понять, что ей абсолютно неинтересно меня слушать.