Ничего для себя. Повесть о Луизе Мишель - страница 44
— Как?! — пробился сквозь шум голос Флуранса. Человек на подоконнике поднял над головой руки, стало тише.
— Он не смог подъехать в карете! Толпа, давка. Он вышел. И тут его обступили, затолкали во двор и заперли калитку. Когда мы ее взломали, за ней никого! Двор проходной. Его увезли!..
И снова ревом и криком ответил зал. Луиза тоже кричала, не помня себя.
Полицейский комиссар продолжал грохать эфесом сабли по столу. Но вот Флуранс шагнул на край эстрады и поднял руку. И как ни странно, в зале наступила тишина.
— Итак, — прозвучал в тишине напряженный и ясный голос Флуранса. — Избирательного права во Франции, неприкосновенности депутата больше не существует! Все законы попраны! — Он повернулся к полицейскому комиссару, положил ему на плечо руку. — Провозглашаю революцию! Вы арестованы, комиссар! Сдайте оружие!
Побледнев, доставая из кобуры револьвер, комиссар, запинаясь, сказал Флурансу:
— Сударь, у меня семья!
Стоявшие ближе расслышали этот шепот.
— А у Бодена не было семьи?!
— А у тех, кого вы убили в Рикамари и Обене? А у тех, кто в Мазасе и Сент-Пелажи?! У них нет семей?!
Держа в вытянутой руке револьвер, Флуранс приказал комиссару:
— Идите впереди и ведите себя спокойно, или я вас убью! Дайте знак своим молодчикам: никакого сопротивления!
Вслед за Флурансом все ринулись к выходам.
Заполнявшая улицу толпа бушевала. Бородатый студент, взобравшись на решетку, требовал штурмовать Сент-Пелажи и Мазас; рабочий в замасленной блузе призывал возводить баррикады, кто-то звал к Ратуше, чтобы водрузить над ней флаг республики.
— В полицейскую префектуру! Там заседают Оливье и Вальдром, эти жирные свиньи что-то замышляют! Оружейная фабрика Лефоше на Лафайет захвачена нами. Добыли пятьсот револьверов! Вооружайтесь!
Рассыпая искры, горели над толпой самодельные смоляные факелы. Красный шарф, привязанный к трости, развевался как знамя.
Схватившись за фонарный столб, Луиза вскарабкалась на его цоколь. Жадно всматривалась в мелькавшие кругом лица, в раскрытые, кричащие рты. Искала своих. К счастью, Ферре оказался совсем недалеко.
— Тео! Тео! — закричала она.
Ферре повернулся и увидел ее под фонарем; помахав шляпой, стал пробиваться к ней.
— Куда, Тео? — спросила Луиза, схватив его за руку. Он с раздражением пожал плечами.
— Боюсь — никуда! Боюсь, Делеклюз и сегодня прав: ничего, кроме бесполезных жертв! К бою мы не готовы. Нет единого плана… — Он помотал головой, словно отгоняя боль. — А они, видишь, как изготовились!
Ферре даже не заметил, что обратился к Луизе на «ты», а она вспыхнула, словно получила неожиданный подарок.
— Пойдем все же, посмотрим! — Теофиль стал проталкиваться сквозь толпу.
Все кричали, шумели, размахивали шапками и шляпами. Краснорожий детина звал штурмовать Тюильри!
— Провокатор! — буркнул Ферре. — Посмотрите, Луиза, до чего подозрительно чистая блуза. Наверняка напялена поверх полицейского мундира. Такие же типы окружили редакцию «Марсельезы», там арестованы все сотрудники, включая швейцара. Остались только Паскаль Груссе и Габенек… Эх, если бы сюда Бланки!
— Ну так где же он? — возмутилась Луиза. — Ведь был же он на похоронах Нуара! Если…
— Тише вы! — в сердцах оборвал Ферре. — Пока не настал час решительной схватки…
— А он не настал?!
— А разве не видите! Безоружные толпы, разброд. Ничто не подготовлено! Ничего не будет, кроме крови, крови, крови!
Последние слова Теофиль почти выкрикнул, и Луиза поняла, как горько ему собственное бессилие.
Они спустились на бульвар Ла-Виллет, оттуда свернули на улицу Кустарника святого Людовика, вышли к предместью Тампль. Повсюду, словцо ожидая приказа, толпились люди. На улице Тампль человек двадцать, опрокинув омнибус, возводили баррикаду, но сотни безучастно топтались на тротуарах. На улице Шопинетт тревожно звучала барабанная дробь и мелькали силуэты солдат и мобилей.
Луиза готова была кричать и плакать, ей хотелось вскарабкаться повыше и заорать на толпу: «Трусы! Чего ждете?! Вспомните, как ваши деды штурмовали Бастилию, как разворотили и разбросали ев окровавленные камни!»
Черев площадь Республики, по Большим бульварам они вышли к воротам Сен-Мартен. Везде было полно людей и полиции, но до вооруженных схваток не доходило. Увидев свободную карету, Теофиль остановил ее и, усадив Луизу и Мари, скомандовал извозчику: