Ничего кроме правды - страница 12

Это было тогда для меня как самая настоящая пропасть, и я упал на самое дно. Сильнее всего мне хотелось броситься вниз с Гёттингенской колокольни. Я снова и снова звонил ей, умоляя: «Позволь мне вернуться!» Я потерял женщину своей мечты.

Время лечит все раны, как говорится. Мне понадобились годы, чтобы забыть об Энрике. Но даже сейчас рана только покрылась тёмной коркой.

Без Энрике все мои страхи перед жизнью и существованием постучали в мою дверь: «Привет, Дитер, мы снова здесь!» Каждый день я таскался в университет, в столовой запихивал в себя что–нибудь из еды. Я воздерживался от картофельного салата и рыбы в тесте, которые обожал всю мою жизнь. Вместо этого я брал капусту с варёным картофелем и бобами, потому что это стоило на 50 пфеннигов дешевле. И в полпервого я снова торговался мысленно сам с собой, что мне съесть через полчаса. И всё–таки снова останавливался на капусте. Я пытался обрести любой ценой уверенность в материальном благополучии. Когда я в воскресенье вечером возвращался от моих родителей из Ольденбурга, это выглядело не так, будто я еду в Гёттинген, а так, будто мне предстоит поселиться в Сахаре: я буквально опустошал мамин холодильник, вёз с собой тонны запасов жратвы. Ничего не пропадало, всё скапливалось в моей кухне и упорно уничтожалось. До той поры, как я вонзил зубы в копчёного цыплёнка, который был уже слишком стар, чтобы его есть, с которым я, однако, не решался расстаться из экономии. Два дня я пролежал в постели, пока не выдавил старого петушка на свободу. «Ты не имеешь права быть таким скупым, Дитер!» Несмотря ни на что я сэкономил на еде за время моей учёбы 70 000 марок.

Утешение я нашёл в объятиях красивейшей женщины Ольденбурга — Аннегрет. Как секретарша она печатала со скоростью 5 знаков в минуту, но в тот век скоросшивателей и катушек скотча это не слишком бросалось в глаза. При виде её у мужчин всё равно возникала лишь одна мысль: «Дай мне побыть твоим дыроколом!» Наши взгляды пересеклись в один из выходных дней на дискотеке, тогда как её жених сидел подле неё и даже не догадывался, что пробил его последний час. Когда Аннегрет встала и направилась в уборную, чтобы нарисовать себе губы, она была сражена наповал: «Скажи–ка, не хочешь ли ты быть моей подружкой?», спросил я нахально. Эффект оказался таким, что она бросила все свои дела и перебралась ко мне в Гёттинген.

Собственно говоря, я должен был быть доволен. Аннегрет была хорошей партией, денег у неё было не меряно. 3000 марок в месяц, мне это казалось огромным состоянием. И, несмотря на это, у нас обнаружилась неожиданная проблема — секс. Анегрет всегда хотела, Аннегрет всегда могла. Меня это не устраивало. Я всё ещё был привязан к Энрике. Когда мы лежали в постели, я думал только о ней. Фотографии Энрике на всех полках и стенах, связанные ею салфеточки, целое собрание 8‑миллиметровой эротики, которое мы успели наснимать — вся моя квартира была триптихом, посвящённым Энрике.

«Я хочу, чтобы ты выбросил это барахло," — бушевала Аннегрет — «и поскорее!»

Я не хотел ссориться, мне нужен был покой. Я предпочитал спокойно в тишине тайком мечтать о Энрике. «О'кей, о'кей, не волнуйся, Аннегрет, я всё это сожгу!», сказал я и запихал всё барахло под диван.

Как–то раз Аннегрет вытирала пыль: тут и там, и, поскольку она была чистюлей, к сожалению даже под диваном. Финал эпизода — так же быстро, как она ко мне приехала, Аннегрет испарилась в Ольденбурге.

После Аннегрет была Эрика Зауерланд. Точнее говоря, Эрика Вильма Эмма Фрида Зауерланд. Ничего, кисловато. Вообще, Эрика была похожа на Дженифер Лопес. В том смысле, что на задницы обеим можно ставить бокалы для ликёра.

С Эрикой я познакомился так же, как и с Аннегрет, на дискотеке, в клубе Гёттингенского афро–азиатского общежития, который студенты между собой ласково именовали «обезьянником». В противоположность всяким там супер–пупер заведеньицам города, в которых уже тогда, в 1974, стакан Колы стоил 8 марок, здесь можно было оттянуться за небольшие деньги. Об этом я узнал от моих однокурсников. Собственно говоря, я договорился встретиться с другой девушкой в другом клубе. Но так как я пришёл несколько раньше и не хотел зря торчать у входа, то решил воспользоваться случаем и заглянуть в «обезьянник».