Ничего личного...-7 - страница 9

— И вот еще что… — Амадео накручивал прядь волос на палец. — Скажи Энди Ньюману, чтобы не отключал в салоне для игры камеру.

Амадео приказал это без видимой причины — обычно он старался не оставлять никаких записей о деловых переговорах. Особенно остро этот вопрос встал после того, как пару лет назад Киан, войдя в систему видеонаблюдения «Азарино», слил компромат заинтересованным лицам. С тех пор Амадео приказывал отключать камеры там, где должно было пройти заключение какой-либо сделки. Но сейчас интуиция подсказывала, что этого делать не стоит. Почему? Он сам пока не знал ответа на этот вопрос и понятия не имел, что ответить Киану, если тот спросит.

Но телохранитель не спросил.

В отдельной кабинке для игры в баккара царил полумрак, только игровой стол, предназначенный для четырнадцати игроков, был ярко освещен. Крупье в белой рубашке, отделанной красной каймой, распечатывала последнюю, шестую колоду карт.

— Ждем банкира, или желаете, чтобы в его роли выступило казино? — спросила она мелодичным, но не выражающим никаких эмоций голосом.

— Ждем, — коротко ответил Себастьян Арройо.

Казино, о котором он столько слышал, полностью оправдывало ожидания. Ему сразу же предоставили салон для ВИП-клиентов — служба информирования работала очень хорошо. Сейчас он попивал красное вино в ожидании второго игрока, который должен был стать банкиром. Себастьян не любил играть против казино — как-никак его профессия влекла его к живым людям, а не манекенам, управляемым игровой машиной. Именно поэтому лишних людей здесь не было — девушка-крупье выполняла роль и коллера, и дилера.

Дверь салона открылась, и позади раздались шаги. Долгожданный банкир, любитель высоких ставок — в приватные кабинки других и не пускали. Сегодня битва будет идти один на один — так выше риски, даже в такой игре, как баккара.

— Добрый вечер, — поздоровался вошедший, крупье ответила ему легким поклоном.

Посетитель сел рядом с Себастьяном. Широкоплечий мужчина с русыми волосами, стального цвета глаза лучатся спокойствием. Непохож на азартного игрока, коих Себастьян раскусывал на раз. Скорее, зашел сюда впервые.

А вот это уже интересно. Себастьян мельком глянул на крупье, но та и бровью не повела. Стояла, как статуя, в ожидании приказа начинать игру.

— Здравствуйте, господин Арройо, — сказал собеседник. — Меня зовут Ксавьер Санторо, мы с вами уже встречались.

— Ах да, — ответил Себастьян. — Несколько лет назад вы обращались за помощью в подборе людей. Разумеется, я вас помню — кажется, именно тогда разразился скандал, связанный с вашими родителями и младшим братом.

На лице Ксавьера не дрогнул ни один мускул, хотя внезапный экскурс в историю ему не понравился.

— У вас отличная память. И много ли вам известно о том случае?

— Не особо. Не было интереса вникать во все подробности. Мой приоритет — платежеспособность клиента, больше ничего. Бизнес есть бизнес.

— Хороший подход, — согласился Ксавьер. — Мы пришли сюда играть. Начнем?

Себастьян сделал приглашающий жест.

— Сегодня банкир вы.

Ксавьер легким кивком отпустил девушку. Та без возражений покинула салон.

— Надеюсь, вы умеете подсчитывать очки, — слегка уколол он собеседника. — Я в азарте новичок.

— Не сомневайтесь. — Себастьян искривил губы в делано любезной улыбке. — Я сообщу, если вы выиграете.

— Раз вы уступили мне почетное место банкира, я сделаю ставку. — Ксавьер выставил на стол в сектор банка столбик фишек номиналом в тысячу.

Опытным глазом Себастьян оценил ставку. Превышает минимальную в двадцать раз. А этот Санторо любит рисковать.

— Вы ведь в курсе, что баккара — игра шанса? — с усмешкой спросил он, одну за другой выставляя на поле свои фишки. — Выпадет не та карта — и вы лишитесь небольшого состояния.

— Равно как и вы. — Ксавьер кивнул на фишки Арройо. — По правилам ваша ставка не может быть меньше банка. Если вы ее поддерживаете, значит, потеря денег вам не страшна.

— Иногда можно позволить себе небольшие слабости. — Себастьян наблюдал, как Ксавьер выкладывает на стол четыре карты, взятые из «раздаточного башмака». — Первая и третья ваши. Вторая и четвертая — мои.