Ничего личного - страница 15

— Отказать мистеру Дженкинсу. Что-нибудь в Норфолке есть?

— На кой черт тебе сдался этот Норфолк? — спросил его наш новый бизнес-консультант Ронни Маккой, часто шутивший над своей фамилией, отзываясь по телефону «Real McCoy (английская идиома, переводится вроде как „подлинная вещь“) у аппарата».

Наш консультант давно разменял пятый десяток, носил темную «сутенерскую» бородку, имел обыкновение смотреть на людей «рыбьим» взглядом законченного идиота, но вопреки производимому впечатлению недалекого пижона, был очень неглуп и прекрасно информирован. И при этом справедливо считал себя настоящим знатоком финансовых учреждений Восточного побережья — он знал все и обо всем: истинная бродячая энциклопедия.

Нашли мы его буквально по объявлению в газете Investor's Daily. Вернее, там была его статья, где он проводил сравнительный анализ между традиционными банками Европы и новейшими достижениями банковского дела в Америке. Под статьей редактор разместил координаты автора — для обратной связи, ими мы и воспользовались, сведя знакомство с восходящей звездой финансовой журналистики. До того, как он стал печататься в журналах, Ронни успел почитать лекции в пяти университетах, принять участие в паре избирательных компаний сенаторов, и произвел на нас неизгладимое впечатление. Его беда состояла лишь в том, что никогда прежде в его руки не попадалась сколь-нибудь значительная сумма. Поэтому в первую же встречу мы договорились о применении его познаний на практике: мы финансируем, он реализует.

— Хэмптон-Роудс. Чесапикский залив. Самый крупный порт. Рукой подать до Вашингтона и аэропорта Даллеса. Там должны водиться крупные рыбы.

— Зак, мальчик мой, — когда кто-то начинал, по мнению мистера Маккоя, нести откровенную ахинею, старина Ронни становился умильно-ласков. — В Хэмптон-Роудс действительно есть крупные рыбы — докеры, весом под четыреста фунтов, их жены самую чуточку поменьше. Ты желаешь вести дела с ними?

— С женами докеров? Нет, Ронни, мне нужны акулы из правительства, Конгресса, Уолл-стрит. Чтобы можно было непринужденно встретиться за чашкой кофе, или на поляне для гольфа.

— Кто тебя учил разговаривать? — внезапно озадачился Ронни. — Ты разговариваешь не как финансист, а как бросивший школу подросток с мексиканской границы.

Я видел, как Захара начинает раздражать этот самоуверенный мистер Маккой. Я сам не любил, когда меня тыкали носом в очевидные вещи, но Майцев от подобного буквально сатанел.

— Ронни, дружище, мы очень ценим твою заботу, но тебе нужна работа, которую мы тебе предложили, или ты решил побыть логопедом? — ядовито осведомился Захар. — Если так, то давай пересмотрим наше соглашение по оплате. Не двести долларов в час, что предусматривает твой статус финансового консультанта, а всего двадцать, для логопеда и это — с избытком. Годится?

— Знаете, мистер Майнце, с вашими деньгами вы можете разговаривать хоть на суахили или щелкать языком как бушмены — вас поймут, — отыграл немного назад Маккой. — В конце концов, на Уолл-Стрит, одиннадцать (адрес Нью-Йоркской фондовой биржи) орут подчас настоящие шифровки. И никого это не беспокоит. Так на чем мы остановились?

— На Норфолке, — буркнул Захар и вышел за дверь.

— Не в духе сегодня мистер Майнце? — спросил у меня Маккой. И не получив ответа, как ни в чем не бывало продолжил: — Банки Норфолка не годятся. Это маленькие учреждения, известные только в самом Норфолке.

Мы обсуждали горячий вопрос уже три часа — Ронни был доволен: время шло, заработок рос.

Остановились на двух небольших банках из Кливленда. Оба были в предбанкротном состоянии, но спасать их никто не спешил. Один из них имел сеть филиалов в пятнадцати штатах, второй — места на Чикагской и Нью-Йоркской биржах. Их объединение должно было создать новый банк со старыми именами (что очень любили американцы) и с существенно возросшими возможностями. Ронни Маккой взялся за это дело, став представителем нашего фонда. За скромное содержание в пять миллионов в год после выплаты налогов. Когда мы сторговались, я увидел в его глазах безмерное обожание и стремление буквально выскочить из штанов, воплощая наши желания.