Ничего неизменного - страница 5

Когда вечером, после заката, Хасан вышел в северную гостиную, Заноза уже был там. Устроился на диване с ноутбуком, скрестив ноги «по-турецки» – никто из турков, которых знал Хасан, включая его самого, никогда так не сидел – сложившись пополам, упираясь локтями в подушку под ногами, и уткнув подбородок в сцепленные в замок пальцы. Поза, от которой у любого, кто ее видел, живого или мертвого, начинали ныть все кости. А этому ничего. Удобно.

Сидя так, Заноза казался состоящим из сплошных углов. Колени, лопатки, локти, еще какие-то кости. И вихрастая белая башка, в которой непонятно что происходит.

– Привет, – он поднял взгляд, – пойдем на выставку?

Вместо ответа Хасан наклонился и щелкнул его по утыканному серьгами уху.

– Сниму, – пообещал Заноза.

Хасан приподнял бровь.

– Нет, – Заноза уперся, – три оставлю.

Хасан отвернулся.

– Ладно, – донеслось с дивана, – одну. Одну можно?

Одну было можно.

– Что за выставка? Что за голландец?

– О, – в голосе появилась таинственность, – Август Хольгер. Тебе понравится. Он переосмыслил традиции старой голландской школы. Не настолько, чтобы ты счел его слишком современным, но и не настолько, чтобы я считал его слишком очевидным. И я тебе скажу, Хаса-ан, – Заноза заулыбался, – герр Хольгер до переосмысления не просто рисовал в традициях старой голландской школы, он их закладывал.

– Вампир, что ли?

– Ага. Старый. Старые вампиры охрененно рисуют.

– Потому что психи.

Но причины, в этом случае были, конечно, не важны. Какая разница, почему вампир или человек создают что-то, что производит сильное впечатление? Заноза прав, на картины Хольгера стоит взглянуть. А галерея Конклин была местом, где соблюдались традиции, приветствовались хорошие манеры и приличная одежда. На выставлявшихся там художников правила не распространялись, но с художников всегда другой спрос, чем с нормальных.

– Эшиву уже пригласил? – спросил Хасан.

– Еще нет. Собираюсь. А ты пригласишь мисс Виай?

– Одна серьга. Никаких колец. И никакого мейка…

Хасан посмотрел на Занозу повнимательней. Он-то давно привык к ярким, будто белилами нарисованным, бровям и ресницам. А вот Аврора Виай мальчика без раскраски не видела. И, надо признать, что в своем естественном виде он выглядит куда более странно, чем когда накрашен.

Заноза в ответ улыбнулся невинно, но выжидательно.

– Ладно… – Хасан сдался, – сделай там, что-нибудь, чтоб казалось, будто ты таким и родился.

В конце концов, у этого наказания есть в загашниках не только черная краска. Он умеет становиться обычным блондином. И если для этого ему нужно красить ресницы, что ж, это не самое странное из того, что он регулярно над собой проделывает.

Как ты думаешь —

Ранит ли слово больнее

Чем осиновый кол

Пополам с серебром?

Джем

Эшива позвонила сама. В охотничье время, когда элементарная вежливость требовала не беспокоить других мертвяков звонками, а сосредоточиться на собственном ужине. Правда, сегодня они не охотились, обошлись живыми из Стада – утренних приключений хватило, чтоб не искать их еще и вечером – поэтому на звонок Заноза ответил сразу. И Эшива, едва услышав его голос в трубке, тут же взволнованно заговорила:

– У меня тут какой-то мертвый мальчик. Он очень переживает. Но я совсем не могу его понять. Его английский еще хуже, чем у тебя, мне даже кажется, что это вообще не английский. Уилл, по-моему, за ним гнались венаторы. Какие-то четверо придурков на машине. Они упали в каньон и умерли. Точно умерли, я проверила, но я не знаю, венаторы они или нет.

Ну, а кто больше-то? Кто продолжит погоню за парнем, убегающим от автомобиля со скоростью миль тридцать в час, если не быстрее? Понятно, что нельзя списывать со счетов в усмерть обдолбаных утырков, которых в этом тийре столько, что найти кровь без дури – проблема в любое время суток, но Заноза был уверен, что за парнишкой гнались венаторы. Потому что это всегда так. Ты тратишь кучу сил и времени, чтобы найти и убить семерых охотников, а кто-то убивает четверых совершенно случайно. У вселенной нелепые представления о справедливости.

Ладно, хотя бы с трупами проблем не будет. Четверо живых свалились в каньон и разбились насмерть. Ничего необычного. Ничего, что следовало бы скрывать. Эшива умеет обставлять дела так, что не придерешься.