Ничей современник. Четыре круга Достоевского - страница 15
.
Тут хотелось бы отметить ещё одно обстоятельство, на которое, как ни странно, до сих пор не обращали внимания. За два года своего существования «Дневник писателя» не удостоился особых похвал со стороны катковской прессы. «Русский вестник» хранит гробовое молчание по поводу публицистической деятельности своего постоянного автора. Почти «не замечают» «Дневник» и «Московские ведомости».
Что касается «Гражданина» кн. Мещерского, то он ограничивается несколькими сочувственными замечаниями самого общего характера («Заметки из текущей жизни» Евг. Былинкина) и обходит стороной главную проблематику «Дневника»[76].
Консервативный лагерь (как целое) не сознаёт Достоевского своим идейным союзником.
Между тем постановка в «Дневнике» проблемы народа сближала его автора с теми радикальными кругами, которые, казалось бы, должны были числить автора «Бесов» своим врагом. «Г. Достоевский, – писал в “Деле” П. Н. Ткачёв, – вовсе не подозревает, что в его мечтаниях решительно нет никакого фактического содержания, и мыслит он не реально, а Бог знает как – хоть святых вон выноси. В то же время сколько искренности, сколько любви и фанатизма в его привязанности к народу, к России»[77].
Вообще следует сказать, что, например, в «Отечественных записках» 1876–1877 гг. мы не встретим ни одного резко враждебного выпада против Достоевского и его «Дневника». Конечно, здесь можно усмотреть чисто внешние причины. Во-первых, Достоевский – автор «Подростка», опубликованного в «Отечественных записках» в 1875 г. Во-вторых, редакция журнала, как это было нами установлено, вплоть до конца 1877 г. не теряла надежды получить от Достоевского новое беллетристическое произведение[78].
Но, думается, дело не только в этом. Позиция «Отечественных записок» по целому ряду вопросов приближалась (и порой весьма существенно) к точке зрения автора «Дневника».
Весьма знаменательным является и то обстоятельство, что Достоевский, полемизируя в «Дневнике» с целым рядом изданий, за два года ни разу не затронул «Отечественные записки». Более того: одни из лучших страниц «Дневника» посвящены Некрасову.
Вместе с тем в январском «Дневнике» за 1876 г. Достоевский подвергает уничтожающей критике статью В. Г. Авсеенко, напечатанную в «Русском вестнике»[79]. Причём критика эта касается не частных, а глубоко принципиальных вопросов.
Можно было бы ещё указать примеры скрытой полемики в «Дневнике» – полемики, которая, будучи по форме безадресной, своим остриём была направлена против тех или иных положений, защищаемых консервативной печатью[80].
Поэтому можно понять Венгерова, который писал в «Новом времени»: «Что, господа московские – спасители отечества, приходится вам и совсем прикусить язычок… Вот и Достоевский ушёл от вас. Да и как ушёл! Даже не признал противников демократизма воюющей стороной… И это высказал автор “Бесов”. Как хотите, но тут следует видеть сильное знамение времени и знамение не мимолётное: Достоевские не меняют своих взглядов “так себе”, потому что все теперь либеральны. Нет, тут следует видеть торжество идеи, торжество полное, без всяких оговорок»[81].
Конечно, восторги Венгерова несколько преждевременны. С «Дневником» дело обстояло гораздо сложнее. Но в данном случае важно то, каким образом публицистическая деятельность Достоевского преломлялась в умах его современников.
Разумеется, не следует преувеличивать степени «полевения» Достоевского в последний период его жизни. Красный колпак санкюлота столь же мало подходит автору «Дневника», как и мрачный плащ инквизитора. Идейно-художественная система Достоевского – со всеми её сильными и слабыми сторонами – достаточно серьёзна и обусловлена достаточно вескими историческими причинами, чтобы не служить экспериментальным полем для подобного рода стратагем.
Водораздел между Достоевским и лагерем русской революционной демократии был гораздо более глубок и принципиален, нежели это может показаться, если исходить лишь из материалов текущей периодики. Водораздел этот проходил отнюдь не по идейной периферии. Он затрагивал главнейшие жизненные центры: отношение к религии, к атеизму, к самодержавному государству, к будущему России и к революции.