Ничейная земля - страница 6

– Что? Вы… вы здесь жили?

– Родилась и выросла, – кивнула Катя. – Что, удивлен?

Халилов смутился.

– Ну, вы такая, не знаю… хрупкая. А Яма самый поганый район в городе. А может, и вообще в стране. Вы уж извините, но я, честно говоря, не могу представить.

Здесь была такая же грязь, – невесело улыбнулась Катя. – Всегда. А знаешь, тогда, в детстве, мы с сестрой пробирались в школу по этой самой улочке. В сапогах до колена, но все равно обходили самые большие лужи. Потому что никогда не знаешь, какой она будет глубины. И мы шлепали по этой грязи. И смеялись. В детстве казалось, что все нормально.

– Сейчас уже не кажется?

Халилову ответил кто-то за спиной Кати:

– Тогда мы не подозревали, что есть другой мир. Иначе здесь очень сложно.

Катя обернулась. И это было уже третьим за день потрясением. Сначала – Яма. Потом – девушки, умерщвленные Тем Самым способом. А теперь вот – он.

– Поляков, – изумленно сказала Катя, не веря своим глазам.

Поляков загадочно улыбнулся, приветствуя ее кивком…

…И словно прошедших лет не было вовсе.

– Катька!

Обернувшись, Катя прищурилась. Валя махала рукой и бежала к ней. Простенькое платье, доставшееся старшей сестре от матери, и джинсовая куртка. Предмет зависти Кати. Ее родители купили Вале на 18-летие, специально отправившись для этой цели на вокзал – к шедшему из Средней Азии поезду с челноками, торговавшими прямо на перроне.

– Привет! А я ору тебе, ору. О чем замечталась?

Катя покрепче прижала к груди пакет с буханкой хлеба, так и норовящий выскользнуть из рук и плюхнуться на пыльный гравий.

– Ты уже с экзамена? – выпалила Валя. – Ну и как?

Катя вздохнула.

– Откуда я знаю. Завтра только скажут результаты. Надеюсь, не завалила…

Валя звонко рассмеялась.

– Еще бы! Думаешь, я не слышала, как ты у окна до полуночи халяву ловила? – Валя передразнила Катю тоненьким голосочком, зная, что сестру это всегда жутко раздражало: – «Халява, приди! Халява, приди-приди!».

Катя смутилась. Она была уверена, что сестра все еще гуляет с подружками. А та, вон, стояла перед домом – и наверняка хохотала, давя смех ладонью.

– Да ну тебя…

Посмеиваясь, Валя забрала у младшей сестры пакет с хлебом и двинулась вперед. Все, как всегда. Катя поплелась за ней, помахивая потрепанным полиэтиленовым пакетом с выцветшим изображением Леонардо Ди Каприо из того самого «Титаника». В форме в школу разрешили не ходить уже лет пять назад, и только старательно уложенная прическа выдавала Катю.

– А ты? – нашлась Катя, вспомнив, куда сегодня должна была пойти сестра, и обрадовавшись, что можно перевести тему. – Была на фабрике? Взяли документы?

Валя только отмахнулась.

– Лучше не спрашивай…

– В смысле?

– Я тетю Машу там встретила, – поведала Валя. – Помнишь ее? С мамой вместе в райпо раньше работала?

В памяти Кати всплыл смутный образ из глубин детства.

– Полная такая, с «химией» на голове?

– Она, оказывается, сейчас там работает, – кивнула Валя. – И лучше бы, говорит, не работала. Швеям уже два месяца зарплату не дают, представляешь?

– Да ты что? И там тоже?

– Я вообще в шоке, – по лицу Вали пробежала тень, демонстрируя, что сестра действительно переживала. – Два года в каблухе оттарабанила, и ради чего все?

Катя вздохнула. Скоро она закончит все экзамены. Потом выпускной, аттестат… И те же самые проблемы. Куда пойти работать, чтобы помочь родителям сводить концы с концами.

– Ну, это же временно все, – попыталась она утешить сестру. – Перестройка и все такое. Скоро это закончится. По телеку вон вчера говорили, что…

Катя осеклась, заметив тень. Человек был сразу за насыпью железнодорожного полотна, к которому приближались сестры. Тянущаяся вдоль жидкой лесопосадки железная дорога отделяла Яму жирным пунктиром от остальной части северо-западного промышленного массива их города. Перешел через рельсы – и ты в Яме.

Это был Кирилл. Катя всегда пугалась, видя его. Особенно его взгляд. Кирилл смотрел волком, исподлобья. Он был невысоким, щуплым, и на вид ему можно было дать лет 10—12, не больше, хотя от девчонок Катя слышала, что ему уже все 14. Кирилл испуганно и диковато, как волчонок, таращился на девушек, прижимая к груди недопитую бутылку лимонада. В этой желтой жиже плавали кусочки начинки от какого-то пирожка. Сколько Катя его помнила, Кирилл всегда ходил по улицам Ямы с чем-то, что можно попить или пожевать. Словно внутри него жил кто-то, требовавший постоянной кормёжки.