Ник Уда - страница 15

Я просто смотрел на нее в упор, не отводя взгляда — он характеризует меня как доминанта. Она вроде как один раз это заметила, и теперь демонстративно игнорировала мою сторону. Когда эта подростковая версия снежной королевы вышла на такой же незнакомой мне (как и весь этот город) остановке, я без оглядки выбежал вслед за ней.

— Девушка, простите! Эй, извините! Я, возможно, напугаю вас, но я просто обязан сказать один факт: американцы выяснили, что круг постоянного общения каждого человека полностью меняется раз в семь лет.

— Што? — как мило она морщиться, когда переспрашивает.

— Я говорю, что американцы подсчитали, мол, каждый человек раз в семь лет просыпается с мыслью, что он очень давно не видел всех своих старых друзей.

— Я поняла, но это очень странный подкат.

Ее шатает, взгляд не держится на мне дольше секунды.

— Это я к тому, что те, с кем вы сегодня проводили вечер, через семь лет станут для вас никем. А наша с вами семилетка начинается только сегодня.

Она посмотрела на меня без смысловой нагрузки, даже не пыталась понять, что происходит. Глупенькая пьяненькая белоснежка, гарнизон серых людских коробок на заднем фоне и великолепный сострадательный я — картина для гениального художника.

— Ладно, это все было только для того, чтобы заговорить с вами. Я вижу, вам немного нездоровится, давайте я вас проведу.

— Я иду не домой.

— Хм, хорошо. А куда, если не секрет?

— К друзьям.

— Вам не кажется, что в вашем положении лучше не идти к друзьям, — ей было точно немного меньше восемнадцати, но меня это не смущало, ведь я в другой стране, и завтра меня тут уже не будет. Я все сильнее хотел ее белое молодое тело, и меня вряд ли что-то могло остановить. Мог ли я пойти на преступление? Вот этого я о себе еще не знал.

— Знаете… мне кажется… надо идти, — она с трудом проговорила эти слова. Ее подсознание перерубило канат, на котором пыталось балансировать опьяненное сознание, и девять-из-десяти была близка к тому, чтобы забыть свое имя. Она упустила вожжи самоконтроля, и в голове этой поразительно белой красотки закружились вертолеты — предвестники блевотни и нелепых травм.

— Слушайте, я желаю вам только добра. Давайте поступим так: я вас приведу к своему другу, потому что не могу оставить вас в таком состоянии на улице. А оттуда вы позвоните своим друзьям, и если они такие уж вам хорошие друзья, то они точно заберут вас.

Она была в полусознании, и мое частое повторение вариаций слова «друг» легко сделало свое грязное НЛП-дело. Остатков пропитанного первым спиртом самоконтроля хватало только на то, чтобы минимизировать шторм в мозжечке, но никак не сопротивляться моим чарам.

Мне пришлось приложить совсем немного сил, чтобы запихнуть ее в подъехавший троллейбус. Она попыталась что-то выкрикнуть, но я перехватил ее слова своими губами. Тренировки с помидорами остались в прошлом, теперь она страстно целовалась с настоящим мужчиной. Белоснежка восприняла все правильно: как интересное приключение с божественно красивым парнем, которое никак не ассоциируется с опасностью. Может только чуть-чуть.

Я вдруг понял, что с такими данными мог бы стать успешным мошенником, если бы не воспитание. Поэтому самая белая девять-из-десяти едет со мной в троллейбусе, прижавшись к груди чертовски обаятельного и нежного незнакомца. Да, я спас ее от потенциальных неприятностей, которые обязательно настигли бы эту невинную овечку. Всего через несколько остановок усталый голос диктора огласил мой выход, и вскоре я уже втаскивал пьяное тело малолетки в квартиру к другу Васи.

— Привет, я Павел. А это моя подруга, где ее можно положить?

— Эм… ты от Васи? — хозяин, может, и ожидал увидеть нечто подобное, но в исполнении совершеннолетних участников.

— Да.

— А, ок. Меня зовут Сеня. Ты с ней вместе будешь спать?

— А ты как думаешь?

— Ладно, тогда я положу вас в своей комнате. А сам лягу в зале.

Вот такой расклад мне очень нравится. Моя куколка, имя которой я даже не знаю, эту ночь точно проведет со мной, никаким друзьям она уже не дозвонится. Завтра она наверняка поднимет тревогу и кинет мне в лицо «подлец», но это все будет завтра, а сегодня я молодец.