Никаких обещаний - страница 19
Ее разбудил звук собственного крика… и страшная головная боль. Резко сев в постели, она приложила кончики пальцев к вискам и уставилась на белые стены спальни. Ощущение немой пустоты вытесняло чувство безнадежности, только что владевшее ею.
Это был сон.
В течение какого-то мгновения она не была способна ни на что, кроме как, сидя в постели, массировать виски, уставившись на стену и переживая еще раз то, что всего несколько минут назад казалось ей таким реальным. Ногами Эшли чувствовала скомканное, скрученное одеяло, которое во сне она запихнула в самый угол кровати. А в окно доносилось печальное курлыканье летевших на юг гусиных стай.
Сон… Эшли вздохнула и снова легла.
Джек давно уже не приходил в ее сны. Но всякий раз, когда она видела его во сне, у нее возникали одни и те же ощущения: чувство пустоты и смущение, угрызения совести. В каком-то смысле она должна была бы предвидеть этот сон. Джек всегда снился ей, когда она делала еще один шаг к своей цели… их общей цели.
Постепенно воспоминание о сне начало угасать, реальностью становились головная боль и омерзительный ватный привкус во рту. Это было похмелье…
«Идиотка! — проклинала она себя. — Сколько же ты выпила вчера вина? И ты целовалась с Эриком Ньюменом! Тебе мало было одной глупости!»
И только подумать: она сама умоляла ее поцеловать! Практически заставила его сделать это.
— Идиотка! — повторила она вслух и сразу же пожалела об этом, ощутив в голове очередной удар похмельного молота.
Решив, что ей нужно как-то унять головную боль, Эшли, пошатываясь, прошла через беспорядок гостиной в кухню. Запах застоявшегося пива и сигаретного дыма вызвал у нее острый приступ тошноты. Когда же она взглянула на грязные стаканы и тарелки, сваленные в раковину, то издала стон.
В буфете у раковины Эшли отыскала пузырек с аспирином. Она проглотила две таблетки и запила их большим количеством воды. Взобравшись на табуретку у кухонной стойки и упершись в нее локтями, она крепко сжала голову ладонями и попыталась в точности вспомнить, что же произошло вчера ночью.
Все было хорошо до тех пор, пока Джун не уговорила Дейва поделиться своим профессиональным опытом стриптиза. Именно тогда увеличили громкость магнитофона, что и привело Эрика к двери ее квартиры. И вот с этого момента — Эшли прекрасно теперь все осознавала — она начала совершать ошибки, приветствовать его поцелуем для начала, а затем не позволив ему в нужный момент уйти.
Ну почему — о, почему? — она, извинившись, не уменьшила громкость музыки и не отпустила его? Зачем она удерживала Эрика, выставляя его напоказ всем, как какой-нибудь ценный музейный экспонат? Зачем она сказала Джун, что он принадлежит ей?
И самое главное — зачем она выпрашивала у него поцелуй?
Какой же дурочкой она оказалась, полагая, что поцелуй Эрика Ньюмена будет таким же, как поцелуи многих других мужчин, и что один единственный поцелуй сможет изгнать его из ее мыслей, уничтожив очарование.
Это смешно. Поцелуй пробудил у нее желание все новых и новых поцелуев, и, судя по тому, как она себя вела, это просто настоящее чудо, что, проснувшись, она не обнаружила Эрика рядом.
Стук в дверь заставил ее подскочить и вновь издать стон.
— Ты уже встала? — выкрикнул Чарли из коридора.
— Я уже встала, — пробормотала Эшли с явным желанием, чтобы он поскорей убрался.
Но он и не собирался уходить. В конце концов она сдалась и направилась к двери. Чарли взглянул на нее и расхохотался:
— Как ты себя чувствуешь, солнышко? Нельзя сказать, чтоб ты прекрасно выглядела.
— Убирайся!
Он снова рассмеялся, взглянув на ее волосы, спутанными прядями обрамлявшие лицо, и на ночную рубашку до колен. Затем Чарли бросил взгляд в сторону спальни.
— Наш друг все еще у тебя?
— Какой друг? — спросила наивно Эшли.
— Твой сосед. Вчера все выглядело так, словно вы поладили.
— Это из-за Джун. Эрик ушел, как только мы убедились, что проход свободен.
— Жаль, — Чарли протиснулся в ее прихожую. — Непохоже, чтобы ты уже успела навести порядок после вечеринки.
— Чарли, уходи, — меньше всего Эшли сейчас нуждалась в его добродушной болтовне.