Никакого зла - страница 26

— Да, да, да, — шепчу я, садясь рядом с Туаном. — Габи, верни нас теперь обратно, пожалуйста!

До вечера Габриэль проявляет своё искусство целителя. Туана обтирают, отмывают, потом отпаивают (мы, по очереди) какой-то дрянью. Потом я, наконец, обедаю — хотя всё давно остыло, но что уж!

— Спасибо, что помог, — говорю я, сидя у кровати Туана. — Правда. Спасибо.

— Не за что, — усмехается Габриэль. — На самом деле, он маг жизни, а тебе сейчас нужно его волшебство.

— Ты с ума сошёл, он не будет мне помогать!

— О, ну я бываю очень убедителен, — смеётся Габриэль.

Туан стонет, поворачивается ко мне, с трудом открывает глаза.

— П-повелитель… — Он щурится. — Гд-де?.. Я… Я д-должен в-вернуться!

— Куда? К столбу?

Туан пытается сесть, но всё время съезжает на подушках, а дрожащие руки его не держат.

— К-кто вы?

Я стягиваю перчатку и уже своим голосом отвечаю:

— Здравствуй, милый. Узнаёшь?

Туан вздрагивает, оглядывается, видит Габриэля и пытается выбраться из кровати.

— Иди, Виола, — спокойно говорит демон, и одеяло стягивает Туана, как смирительная рубашка. — Мы побеседуем с юным драконом. Иди, Властелин ждёт.

Туан пытается что-то сказать, но из его рта не вырывается ни звука.

— Ну как ощущение? — не выдерживаю я. — Приятно? Ты делал со мной то же самое.

— Иди, Виола.

Я надеваю перчатку и напоследок прошу Габриэля:

— Только не убей его, ладно?

— Не волнуйся, — улыбается демон. — Не убью.

Звучит это как угодно, но совсем не успокаивающе.

Мне жаль Туана. Действительно жаль. Впрочем… пожалею его потом, после того, как верну Дамиану сердце.

В покои Властелина меня любезно провожают. Стараюсь отделаться от мысли, что это конвой.

— Повелитель давно ждёт вас, — улыбается крыс, кланяясь мне почти так же низко, как Властелину.

— Ничего не знаю, одиннадцать ещё только бьёт. — Я перешагиваю через порог спальни, и дверь за мной закрывается. Со зловещим скрипом. Конечно же.

Снова горит одна лишь свеча. И тяжёлое дыхание, больше похожее на всхлипы, разносится по комнате — я вздрагиваю, нахожу взглядом скорчившегося под одеялом Дамиана, сбрасываю с себя халат (в пижаму я переоделась ещё в своих комнатах) и залезаю на кровать.

Дамиан снова ледяной и снова прижимается ко мне, хватается, как за спасительную соломинку. Я накрываю нас одеялом, оставляю свечу и жмурюсь.

— В-виил? — шепчет Дамиан. — Т-ты?

— Я. Спи.

— Да, — блаженно вздыхает Дамиан, утыкаясь носом мне в шею. — Мне так с тобой хорошо. Так хорошо… Почему?

— Не знаю. — Я стираю текущие по щекам слёзы и старательно успокаиваюсь. — Спи.

Он улыбается, ещё крепче прижимается и дышит ровно… сонно…

Я оглядываю спальню преждем чем тоже провалиться в чёрный, как бездна, сон. Где же, куда же он дел своё сердце?..

В которой я проявляю дипломатические способности.

На этот раз всё ещё хуже: я не могу проснуться. Вроде бы вот-вот: и уже открываю глаза и сознаю, что это сон, — но чёрная бездна тянет меня и засасывает, и проглатывает. Со мной так впервые — в панике я пытаюсь позвать, но открыть рот ещё труднее, чем глаза. А потом и дышать становится сложно, и я задыхаюсь.

«Всё-таки умру», — думаю я, чувствуя, как падаю — туда, где нет дна. И нет, никакая жизнь перед глазами не проносится — впрочем, она, кажется, никогда не проносится. Уж сколько раз я в этом дурацком мире умирала… Я думаю только: «Ну и что?» Мне просто хочется, чтобы это поскорее закончилось. Пусть закончится. Сейчас. Пусть так — но закончится. Пусть…

Мои желания в этом мире тоже ни черта не сбываются: меня ловят. Ощущение такое, как будто я и падаю, и лечу вверх одновременно, и эти две противоположные силы борются, а я вяло жду, когда одна из них возьмёт верх. Мне уже всё равно.

А потом я всё-таки просыпаюсь: всё ещё задыхаясь, всё ещё пытаясь «уйти» туда, в бездну, где было равнодушно-спокойно, где я просто падала, а не умирала каждое мгновение, потому что, чёрт возьми, это жутко больно!

Кто-то меня зовёт, странно сокращая имя, и холодный твёрдый край бокала стучится о зубы, потом под подбородком надавливают, я всё-таки открываю рот, и горькая, безумно горькая жидкость льётся мне в рот. Кашляю, пытаюсь её выплюнуть, но мне зажимают нос (как будто я до этого могла вдохнуть!), и я глотаю. Боже мой, какая гадость!