Никогда не улыбайся незнакомцам - страница 10

— Я не знаю. — Она прошла мимо кухни в гостиную, где Бекки и черноволосая девочка-подросток смотрели телевизор.

— Привет, — сказала Хейли.

Пятнадцатилетняя Бекки повернулась к ней с привычным выражением скуки на лице, раздражающим выражением, которым она, казалось, овладела за одну ночь.

— Привет, — ответила она, собирая свои тонкие, мышиного цвета волосы в хвост. Она указала на девушку.

— Хейли, это моя новая подруга Сикрест. Сикрест, это моя сестра Хейли и ее парень Мак.

Девушка выпустила ровную струю дыма и устремила свои серые глаза на Хейли.

— Привет, — пробормотала она.

Хейли смотрела, как дым спиралью поднимается в воздух.

— Ландри не курят в доме, — сказал Мак, его голос был сухим, но вежливым, одной из многих манер, которыми Хейли восхищалась в нем.

Девушка ухмыльнулась.

— Ну что ж, тогда я выйду на улицу. — Она встала и одернула край своих коротких джинсовых шорт. Затем неторопливо вышла через заднюю дверь, позволив сетчатой двери захлопнуться за ней.

— Почему ты сказала ей, что она может курить в доме? — раздраженно спросила Хейли.

— Она не спрашивала, — ответила Бекки. Ее ноги, покрытые коричневыми пятнами на подошвах от ходьбы босиком, свисали с подлокотника большого кресла. Она повернулась в кресле, опуская их на пол.

— Ну, и кто она такая? — Не каждый день Бекки приводила в дом новую подругу. На самом деле, Хейли не могла вспомнить, когда в последний раз сестра это делала. Сэди была единственной подругой Бекки.

Бекки пожала плечами и намазала немного бальзама на потрескавшиеся губы.

— Я не знаю. Просто какая-то девушка.

Мак присел на диван.

— Что значит, ты не знаешь?

— Я только что встретила ее. Она ехала на велосипеде перед домом, и мы только что начали разговаривать. Она симпатичная, да?

— Она ходит в вашу школу? — спросила Хейли.

Бекки покачала головой.

— Она живет в Уэстоне.

Мак нахмурился.

— Она приехала на велосипеде из Уэстона? Это ужасно долгий путь в такую жару.

— Надо полагать.

— Мне не нравится, что она курит, — пробормотала Хейли, снова пытаясь дозвониться Тиффани по мобильному телефону. Она начала беспокоиться. Они с Маком только что во второй раз поехали в Сады, но снова никто не открыл дверь. У нее не было номера мобильного телефона Чарльза, а справочное бюро сообщило, что его домашнего номера в списке нет.

— Что плохого в курении? Тиффани курит, — сказала Бекки. Она подняла подбородок в сторону Мака. — Как и Мак. Он курит.

— Тиффани и Мак взрослые люди, — отметила Хейли, проверяя автоответчик на наличие сообщений. Их не было.

— Тиффани звонила?

Бекки покачала головой.

Хейли вздохнула. Где, черт возьми, она шляется?

— А мама. Она вообще выходила из своей комнаты?

— Нет.

Глава 8

Он покатал на ладони отполированный камень размером с полдоллара. Нашел его на берегу пруда и надеялся, что камень будет напоминать ему о силе, которую он обрел с теми, кто сейчас покоился на дне. Хотя только утро, уже было влажно, и от этого его рука стала неприятно мокрой.

Опустив камень в карман, вытер ладонь о штанину. Как только она высохла, он изучил слабые шрамы на внутренней стороне обеих рук, неприятное напоминание о том утре, когда мать прижимала обе его ладони к горячей конфорке на плите. Ему было девять, и она пребывала в одном из своих настроений. Обожженная кожа ужасно воняла. Ее пронзительный смех все еще звенел у него в ушах.

Он услышал крик. Вскинув голову, дрожа, посмотрел на пруд, на то место, где он позволил девушке утонуть. Вода была черной, гладь пруда безупречной.

Он подошел ближе к кромке воды, и что-то в высокой траве шлепнулось в воду. Отскочив в сторону, он споткнулся о толстую ветку. Пока переводил дыхание и успокаивался, влага с края пруда уже просочилась в его грязные резиновые сапоги.

Он услышал это снова. Крик человека в агонии. Звук был оглушительным. Он затрясся сильнее.

Все еще глядя на пруд, он заткнул уши и попятился назад.

— Бояться — это нормально, — прошептал он. — Все в порядке. Я тоже боюсь.

Он вспомнил ее лицо, когда заворачивал в первый плотный пакет. Бледные губы и бледность ее кожи. У мертвых такой жесткий, неумолимый взгляд. Он испытал облегчение от того, что заклеил ей глаза скотчем, чтобы не видеть оглушительного осуждения в ее взоре.