Николай Бухарин - страница 26

быть уничтожен!“»[98]

Гнусная клевета на Ленина, что он является германским шпионом и что большевистская партия существует на немецкие деньги, буквально захлестнула «демократическую» прессу России. Большевики ответили тем, что на VI съезде партии избрали В. И. Ленина почетным председателем.

Ленин самым неразрывным образом был связан с большевистской партией. «Недаром в 1917 году, — отмечал М. С. Ольминский, — с момента своего появления в России, тов. Ленин сосредоточил на себе самую отчаянную ненависть всех буржуазных и мелкобуржуазных политиков, всех врагов революционного пролетариата; они слишком хорошо знали, что в лице вождя партии они нападают на целый враждебный класс и что идейная победа в данном случае означала бы победу не над отдельным человеком, а над всем рабочим классом».[99]

6 июля 1917 года в газете «Социал-демократ» Бухарин писал: «Против тов. Ленина поднялась новая волна клеветы, и на этот раз неслыханно грязная… Грязь и клевета, которая поднимается вокруг этого честного имени, может сравниться лишь с той клеветой, которая ползла в Германии вокруг имени героя современной войны — товарища Карла Либкнехта. Ведь вся буржуазия выла, что он — подкупленный агент Англии и России. А он шел своей дорогой. Это нелегко. Это мучительно. Идти своим путем сквозь строй брани, клеветы, всей низости, на которую способна буржуазия, может только человек, который готов пожертвовать всем ради правого дела. Таким человеком является тов. Ленин».

Бухарин с огромным профессиональным мастерством журналиста, с пламенной страстью революционера пригвоздил к позорному столбу ренегатов и отступников революции — Алексинского и ему подобных. «И контрреволюция, — писал Бухарин, — имеет своих героев. Но у нее они делятся, как у воров, на две категории: работающих „чисто“ и „грязных“. Рыночная ценность последних тем выше, чем ярче их прошлое. Особенно ценятся при этом ренегаты. Ренегат — прежде всего существо злобное, мстительное, неопрятное. Изменник по природе, он обвиняет в измене других; потерявший честь, он стремится лишить чести тех, кто на него непохож; терзаемый угрызениями остатков совести, он заглушает их все новыми предательствами».

Нарисовав обобщенный портрет предателя, Бухарин далее показывает истинное лицо ренегата: «Такого негодяя русская контрреволюция нашла в лице Алексинского. Этот „бывший член Государственной думы“, социал-демократ и теперешний служащий контрразведки (псевдоним возрожденного охранного отделения) с физиономией дегенерата и глазами подворотного шпика своей фигуркой „грязного“ работника реакции как нельзя лучше оттеняет ее идейного вождя г. Милюкова, с его солидной внешностью европейского дипломата, белоснежным воротничком на шее и „благородством на челе“».[100]

Буржуазия хорошо понимала, что значит для революции В. И. Ленин. Поэтому всячески стремилась оболгать и дискредитировать его, фальсифицировать сущность революционной марксистской теории. Князь Львов, иронизировал Бухарин, «совершенно правильно оценил положение вещей с точки зрения своего класса: „Прорыв фронта не так важен, как глубокий прорыв фронта Ленина“».[101]

Выступать на митингах в то время было далеко не безопасно. А. И. Рыков, вернувшийся из нарымской ссылки вскоре после свержения самодержавия, так оценивал обстановку: «Я вынес впечатление в день приезда моего в Москву, что столкновение демократии (рабочих и крестьян) и правительства созревает с каждым днем. Все меньшевики и эсеры действуют независимо от народа и опираются в Совете на непролетарские и недемократические элементы. Приезд Ленина подлил масла в огонь…. Рабочие массы ясно поняли, что появился их пролетарский вождь».[102]

В бурном 1917 году одним из мест проведения митингов в Москве была Страстная (ныне Пушкинская) площадь. Здесь неоднократно выступал и Рыков. «На одном из таких митингов, — вспоминал хорошо знавший Рыкова видный большевик Г. И. Ломов, — его чуть-чуть не растерзали. — Во время его выступления поднялся дикий крик „чистой публики“. Сторонники „демократии“ и „свободы слова“ накинулись на одинокого Алексея Ивановича, схватили его за горло и начали душить. Алексей Иванович потерял сознание и лишь благодаря двум-трем рабочим, которые, случайно проходя мимо этого митинга, увидели своего товарища, которого избивала буржуазная сволочь и интеллигентское отребье Москвы, кинулись на защиту Алексея Ивановича, он был вырван из рук разъяренных палачей».